Архив

№ 10 (90) - 2008 ТЕМА НОМЕРА: Интеллект нации

"Отток мозгов" опаснее оттока капитала

В последние десятилетия процесс эмиграции из России высококвалифицированных специалистов носит устойчивый характер, волнообразно меняясь в зависимости от экономической ситуации в стране. Неоднократно выражались тревога и озабоченность по поводу ущерба, наносимого утечкой умов и талантов духовному потенциалу России. Бытовало и «успокаивающее» мнение о том, что, дескать, односторонняя направленность этого процесса – временное явление. Обычно в мировой практике отмечаются следующие причины «утечки мозгов»: слабая материальная база (оборудование и средства технической поддержки науки); недостаточное внимание к сфере НИОКР со стороны общества и государства; низкая степень самореализации в научной деятельности; низкая заработная плата специалистов; отсутствие интеграции фундаментальной науки в государственные и частные предприятия; небольшой сектор научноисследовательских работ на таких предприятиях; неопределенность социально­экономических перспектив.

Проблема «утечки умов» – или, проще, ухода высококвалифицированных специалистов из отечественной науки, производства и культуры – это острейшая проблема снижения интеллектуального потенциала страны.
В последние годы в мире заметно возросло внимание к человеческому капиталу, укрепилось понимание того, что он является определяющим фактором развития. Наблюдается устойчивая тенденция роста численности персонала, занятого НИОКР, по отношению к общей численности занятых. Так, в Финляндии в сфере интеллектуальной деятельности на 10 000 занятых насчитывается более 200 чел., в Швеции – свыше 150, во Франции и Японии – 135, а в ЕС в среднем – 105. По оценкам Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), в прошлом году число исследователей (в расчете на полное время занятости) составило примерно 3,4 млн чел. Спрос на знания, на высококвалифицированных специалистов постоянно возрастает.
В последние три–четыре года в России стал намечаться некоторый прогресс в решении проблем, относящихся к восстановлению интеллектуального потенциала страны. Уже в 2004 г. проблема «утечки мозгов» была рассмотрена на Совете по науке и высоким технологиям при Президенте РФ. Там было отмечено, что за годы реформ численность научного персонала сократилась более чем в 2 раза и сейчас составляет около 800 тыс. человек. При этом необходимо помнить, что доля научных работников, имеющих возраст от 50 до 70 лет, составляет сейчас более 50%, тогда как в конце 80х годов она не превышала 27%. (В США, для сравнения, этот показатель составляет менее 20%).
И президент Путин, и президент Медведев неоднократно заявляли о необходимости решения многолетней российской проблемы – «утечки умов», подчеркивали необходимость сохранения интеллектуального потенциала страны – тех самых молодых специалистов в ключевых отраслях науки и экономики страны. Ведь чаще всего уезжают либо люди высшей квалификации, либо весьма перспективные молодые научные сотрудники. Интеллектуальные ресурсы всегда сосредотачиваются там, где создаются условия для их лучшего применения. На практике это означает, что в России таких условий нет.
В чем смысл проблемы «утечки умов»? Синонимом этого понятия стал также термин «интеллектуальная эмиграция». По мнению историков, сейчас Россия переживает седьмую волну эмиграции, являющейся «интеллектуальной» по своей сути: среди уезжающих преобладают образованные специалисты.

«Утечка мозгов» – угроза национальной безопасности России

Наконец-то всем стало ясно, что проблема «утечки мозгов» действительно представляет угрозу национальной безопасности России. В современных условиях, когда в произведенном общественном продукте доля интеллектуального труда достигает 70 и более процентов, можно уверенно говорить о том, что в начале третьего тысячелетия интеллектуальный ресурс стал главным фактором обеспечения безопасности любого государства и, скорее всего, останется таковым навечно.
Суть дела заключается в том, что, начиная с 1992 г., изза миграции высококвалифицированных кадров каждые 5–7 лет Россия лишалась в среднем одного годового бюджета только за счет прямых потерь (миграция специалистов за границу или перемещение из российских предприятий в фирмы с участием иностранного капитала). Если же посчитать упущенную выгоду от нереализованных идей и оценить потери от разрушения научных школ, то эта цифра возрастет не менее чем на порядок. Это и есть главная причина разрушения экономики страны.
Снижению обеспокоенности «утечкой умов» способствует отношение к ней, выраженное фразой «ученые – граждане мира», предполагающей, что потери национальной науки от интеллектуальной эмиграции компенсируются выигрышем мировой науки и самих ученых. Эта позиция чрезмерно оптимистична с точки зрения национальных интересов России. Ведь ее потери от различных форм эмиграции ученых, по оценкам Комиссии по образованию Совета Европы, составляют $50–60 млрд в год, а по более скромным расчетам, с отъездом одного ученого Россия в среднем теряет $300 тыс.

Основные причины интеллектуальной эмиграции

Общий кризис, охвативший Россию в 1990е годы, стал главной причиной, побудившей ученых и специалистов к внешней и внутренней миграции. Произошло количественное сокращение российского научного потенциала – примерно на треть. Но опасность не столько в количественном сокращении и финансовом ущербе, сколько в том, что в результате кризиса науки в стране в первую очередь пострадали отрасли, определяющие перспективы ее технологического развития.
Как утверждалось в одном из докладов Мирового экономического форума, из 49 стран, производящих 94% валового мирового продукта, Россия занимает последнее место по «индексу технологий». Одной из основных причин такого положения международные эксперты называют потерю интеллектуального и организационного потенциала общества. Сокращаются или полностью ликвидируются самые перспективные научные направления. В стране снижается изобретательская активность.
И на первое место здесь выдвигается проблема разрушения научных школ. Ведь уезжающие за границу ученые – это, как правило, представители малых и больших творческих коллективов, научных школ, ведущих поиск в авангардных областях науки. Получив за рубежом профессиональное признание, российские ученые получают и возможность формировать свои лаборатории, куда могут приглашать знакомых им коллег и молодую поросль из «материнской» научной школы в России. Но коллектив школы – целостный творческий организм, и выпадение из этой системы одного из ведущих звеньев рано или поздно приводит к деградации, а возможно, и к полному распаду научных школ. Без сильных научных школ, особенно в фундаментальных областях знаний, сохранение научного потенциала – не более чем иллюзия.
Вместе с тем, научнотехнический потенциал, которым обладает наша страна, весьма значителен. Интерес зарубежных предпринимателей к российским научнотехническим разработкам традиционно высок. На фоне утраты нашими исследователями возможности работать по специальности или потери интереса к своей профессиональной деятельности на территории России, складывается благоприятная ситуация для использования российского научнотехнического потенциала за рубежом.
Активную политику в области привлечения российских ученых и специалистов ведут США, Израиль, Германия, Франция, Канада и другие страны. Их стимул – экономия финансовых средств на подготовке научных кадров. Чистый выигрыш для США, например, от привлечения в страну одного «среднего» ученого­гуманитария составляет $230 тыс., ученого­обществоведа – $235 тыс., инженера – $253 тыс., врача – $646 тыс. Реальная отдача от них в несколько раз превосходит затраты на их подготовку.

«Наши» – там

В характере утечки умов из России происходят изменения, которые отнюдь не смягчают эту проблему, а напротив, делают ее еще более острой. Так, явно наметились перемены в «географии» данного процесса. Если прежде наши интеллектуалы устремлялись главным образом в США, Западную Европу и Израиль (последний за счет выходцев из бывшего СССР обеспечил себе 40% научного потенциала), то теперь налицо их возрастающий интерес к странам третьего мира. Большое количество наших ученых работает в Парагвае, Венесуэле, Бразилии, Южной Корее.
Особо благоприятные возможности для утечки идей открывает электронная почта, порождающая «электронную утечку умов». Она, в отличие от более привычных форм этого процесса, не только не поддается какомулибо контролю, но и вообще какомулибо отслеживанию.
Несмотря на сохранение значимости традиционных форм «утечки умов», все большую актуальность приобретают такие ее новые формы, как, например, утечка идей, не сопровождающаяся физическим перемещением российских граждан. Немало наших НИИ работает на зарубежных заказчиков: «Сан Микросистем», «Коминг», «AT энд Бэлл Лабораториз», «Форд Моторз», «Дженерал Электрик» и других. Около восьми тысяч живущих в России ученых работают более чем по 40 научным программам, осуществляемым в интересах таких зарубежных заказчиков, как Министерство энергетики США или Пентагон. И от такого «сотрудничества», позволяющего ученым сводить концы с концами, Россия теряет ежегодно $600–700 млн, а от того, что наши производители интеллектуальной продукции совершенно не умеют ее продавать, ежегодные потери составляют $3–4 млрд.

«Уходим, уходим, уходим»

Миграцию умов «в одном направлении» можно было бы признать нормальным явлением, если бы выполнялись два обязательных условия:
а) гарантированность того, что интеллект не будет использован для осуществления чьихто агрессивных замыслов и б) обеспечение такого состояния, когда странадонор способна воспроизвести естественные интеллектуальные силы в полном объеме. А для этого, как минимум, необходимо обеспечить востребованность интеллектуального потенциала специалистов внутри собственной страны.
Скрытой формой «утечки умов» является наем на работу иностранными компаниями и совместными предприятиями, находящимися на территории России, наших ученых, специалистов, научнотехнических работников, которые выключаются из отечественного народного хозяйства и «эмигрируют», не выезжая за границу. Для иностранных фирм это выгодно: они экономят деньги на заработной плате, получают в свое распоряжение целые научноисследовательские институты за гораздо меньшие средства, чем это понадобилось бы для их создания в собственной стране.
«Утечка умов» – разрушающий фактор интеллектуального потенциала нации. Самые талантливые уезжают на Запад, усиливая потенциал зарубежной науки и способствуя процветанию пригласивших их стран. А домой возвращаются единицы.

«Я б в чиновники пошел. Пусть меня научат»

В большей степени Россия несет потери в результате внутренней «утечки умов», то есть «перепрофилирования» персонала НИИ, лабораторий, КБ и т.д. в ненаучные сферы: коммерческие структуры, государственный аппарат и другие отрасли. Межотраслевая «утечка умов» обескровливает фундаментальную науку: приток молодых кадров в РАН уменьшился почти в три раза. Все более распространенной формой внутренней «утечки умов» становится в настоящее время вторичная занятость не по специальности – когда ученый, числясь в своем НИИ и изредка его посещая, тратит 90% рабочего времени на другие занятия, которые и приносят ему основной доход.
В настоящее время мобильность научных кадров сильно зависит от области исследований. Чем это объясняется? В первую очередь – спросом на специалистов той или иной области за рубежом, где в последние годы сложился самый обширный рынок научнотехнического труда.

«Кто есть who»?

Наиболее склонны к эмиграции выпускники элитных технических вузов. По всем стандартам они удовлетворяют требованиям мирового рынка труда. Геополитическая суть такой тенденции очевидна – происходит «дренаж» наиболее молодой, талантливой и перспективной части общества. В результате – очень высока скорость оборота кадров, что в свою очередь приводит к тому, что образуется разрыв поколений: сегодня уже ясно чувствуется недостаток 30–40летних ученых. Возрастной «середины» нет, как нет и в ближайшее время, повидимому, не будет тех, кто может образовать эту «середину» в будущем.
ЕС испытывает потребности в специалистах по следующим направлениям: медицина, инженерия, научноисследовательские специальности, а также программирование. Причем недостаток квалифицированных специалистов в данных отраслях ощущается не только в Европе, но и в самой России! Но, учитывая соотношение спроса на представителей данных специализаций в России и странах ЕС и разницу в оплате труда в данных отраслях, можно смело сказать, что немалая часть российских специалистов готова рассмотреть возможность выезда для работы за рубеж. Например, если программист в США получает не меньше $100 тыс. в год, то в России он будет рад работать за $30 тыс. Но и их ему не предлагают! Средняя же заработная плата врача­анестезиолога и хирурга в США составляет до $200 тыс. в год. Кто из отечественных врачей получает хотя бы половину этой суммы?
Сейчас в России обучается около 6,5 млн студентов. Из них около 1 млн учатся в коммерческих вузах и около 3 млн – на платной основе в государственных вузах. Это те, кто в ближайшие 5 лет составит интеллектуальный потенциал нашей страны. Если будет востребован в ней. Или… не составит?

Елена Форафонтова