Диверсификация российской экономики

Болдырев Ю.Ю. И страх есть. 
Делягин М.Г. И страх есть! Попробуйте спросить члена «Единой России» – такого, не [высшего] руководителя – как он относится к руководству «Единой России»? Ну, реакция будет значительно хуже, чем если спросить то же самое у коммуниста; право, можно нарваться. Потому что никто не ненавидит руководство «Единой России» так, как их региональные руководители среднего звена. Потому что они вынуждены каждый день нести ахинею в массы. Они прекрасно понимают, что это ахинея, массы это тоже прекрасно понимают, и люди находятся в состоянии перманентного шока. Большей ненависти к Владимиру Владимировичу Путину, чем та, которую испытывают руководители среднего звена «Единой России», не испытывает никто, включая членов национал-большевистской партии. Авторитаризма для модернизации больше, чем сейчас, не требуется. 282-я статья Уголовного кодекса позволяет сажать в тюрьму за критику начальства, примеров достаточно. Так, судебные эксперты официально устанавливают, что призыв «Долой самодержавие!» – это призыв к свержению существующей власти. Мои хорошие знакомые в советское время вели следствие об антисоветском лозунге; проблема заключалась в том, что лозунг звучал «Вся власть Советам!». Это близко к этому? Так что авторитаризм для модернизации построен, просто настроен на коррупцию. Его перенастроить нужно, и все будет хорошо. Что касается политических свобод, за которые ратует ИНСОР, то при нынешнем уровне разложения это кратчайший путь к диктатуре поэтому я за них всецело. Теперь насчет нефти. Вот у меня в офисе на стене висит табличка: «Изобретение вечного двигателя и прогнозирование цен на нефть категорически запрещено». Можно предположить, что та вот добыча газа из сланцев в Америке, которую Руслан Семенович [Гринберг в докладе «Диверсификация российской экономики – миф или реальность?»] почему-то не упомянул, может цены на нефть снизить. Но даже если этого не случится, даже если нефть будет дорогой... Понимаете, здесь правильно упоминались государственные корпорации. Все наши государственные корпорации относятся к одной отрасли промышленности: лесопильной. Они пилят. Интенсивность распила превышает интенсивность любых доходов: коррупция к доходам не эластична. Она сокращается значительно медленнее, чем падают доходы, и она растет значительно быстрее, чем доходы растут. Поэтому она доведет дело до системного кризиса при любых ценах на нефть; эти цены просто влияют на время [когда это произойдет]. Теперь что касается диверсификации. Коллеги, Норвегия прекрасная область, она мне очень нравится, только Россия, к сожалению, чуть-чуть великовата для Норвегии по населению. Существует бесчисленное количество оценок, причем все авторы как один от них открещиваются, того числа людей, которых Россия может нормально прокормить с трубы. Называют цифры от 30 до 50 миллионов, я допускаю даже, что можно 60 миллионов прокормить, но все остальные тоже хотят жить. Даже если их довести до биологического существования в п.г.т., я бываю иногда в п.г.т. таких депрессивных, я могу сказать, что восстание живых мертвецов там можно снимать почти без грима, с минимумом грима. Поведение, нормы быта и все остальное – очень близко к этому... 
Реплика. Что такое п.г.т.?
Делягин М.Г. П.г.т. – это поселки городского типа, где 15 лет назад предприятия закрылись, а люди убежать не смогли. Те, кто «получше», они, естественно, убегают, а все остальные остаются и варятся в своем соку...
Реплика. То есть это как моногорода.
Делягин М.Г. Нет, это значительно хуже, потому что п.г.т. значительно меньше. Люди варятся в своем соку: вырождение, алкоголизм, в общем, масса всего приятного. Мы сейчас находимся в состоянии проедания советского наследства: а) технологического, б) человеческого, в смысле человеческого капитала. Проедание это вступает в некий критический этап, о чем свидетельствует авария на Саяно-Шушенской ГЭС. Потому что выяснилось, что если не только проедать, но и еще разворовывать, то все закончится достаточно быстро. Следующий этап – когда доедим до некоторого критического уровня, может быть, это будет уже весной, когда Саяно-Шушенскую ГЭС все-таки размоет. И резко подскочат издержки, нужно будет срочно что-то делать. Возникает вопрос: а где же ресурсы? Ведь 80 миллионов людей хотят кушать, и как-то нужно их кормить на уровне прожиточного минимум в объеме пайки немецкого военнопленного в советском лагере в сентябре 1941 года. Тут есть два пути. Первый путь – хороший. Есть 435 миллиардов долларов международных резервов, и их какое-то время можно проедать. Но эти деньги отложены под коррупцию, и коррупция сама их проест. Есть второй вариант – раскулачивание коррупционеров. А это вполне позволяет получить ресурсы для модернизации, диверсификации и всех прочих важных вещей. И, кстати, то, как Руслан Семенович описывал нашу кооперацию в машиностроении с Восточной Европой, мне тоже очень нравится. Я вообще считаю, что наше будущее – это Киевская Русь. Прекрасный лозунг: «Столицу – в Киев, органы – в Магадан». Разнести органы управления по территории для лучшего развития! Это, кстати, сделает неизбежным внедрение электронного механизма принятия решений, что повысит и скорость принятия решений, и возможности контроля. Ну и последнее. У нас далеко не все реформаторы были людоедами. Если не считать даже либерала Александра II, который на основе умеренной либерализации очень здорово сделал матрицу, был замечательный царь Алексей Михайлович Тишайший. Все реформы Петра I начал, Украину присоединил, сделал массу всяких вещей, флот начал строить и при этом носил прозвище Тишайшего. Вот очень мне нравятся такие цари. Спасибо.
Новиков А.А. Спасибо, спасибо. Так все-таки кто же авторы этих преобразований?
Делягин М.Г. Авторы больших преобразований, которые необходимы нашей стране? 
Новиков А.А. Да, да.
Делягин М.Г. Когда в условиях системного кризиса третий–четвертый уровень нынешнего управления государственного и нашего замечательного бизнеса, – а это будет уже совсем скоро, через несколько лет – начнут не успевших убежать в свои швейцарские замки министров выкидывать из кабинетов и, дай бог, если через приемную, а не более коротким путем через окно, они будут испуганы системным кризисом до ужаса, до жути. Как поколение Брежнева было испугано 22-м июня. И этого испуга на их поколение для прививки ответственности хватит. А дальше все уже само пойдет, все будет нормально. Спасибо. 
Новиков А.А. Так... Слово предоставляется Виктору Степановичу Бирюкову, инициатору и одному из организаторов нашего круглого стола. Пожалуйста. 
Бирюков В.С. Добрый день. Напомню, что основа существования человечества – продовольствие. А основа производства продовольствия – сельхозугодья. Во всем мире их площадь неуклонно сокращается из-за выветривания, размывания, порчи «химией» – удобрениями, инсектицидами, гербицидами. В 2007 году, если помните, разразился мировой продовольственный кризис, резко подскочили цены на продукты питания. Причиной, это не только мое мнение, послужил рост уровня жизни в Китае, Индии и других развивающихся странах: они стали потреблять те виды продовольствия, которых раньше позволить себе не могли. Со временем продовольственный кризис будет лишь обостряться: к середине XXI века потребность в пище на планете увеличится вдвое по сравнению с его началом. Между тем Россия едва ли не единственная страна, где огромные пространства сельхозугодий десятилетиями толком не используются. Отсюда следует, что важнейшим направлением диверсификации нашей экономики должно стать освоение этих площадей и превращение страны из импортера в экспортера продуктов питания. На прошлом круглом столе Григорий Томчин очень удачно выразился, когда призвал наметить те «крючки», с помощью которых можно ловить и удерживать интерес мирового сообщества к нашим экономическим возможностям. Один из таких «крючков» – производство продовольствия. Приведу конкретный пример из деятельности нашего агрохолдинга в одном из регионов. Речь идет о Забайкалье. Полтора года назад мы с губернатором подписали соглашение о том, что совместно создадим программу развития в Забайкальском крае мясного скотоводства. Откуда взялась такая идея? Мы проанализировали историю аграрного производства в нашей стране и обнаружили, что имеем степной пояс, пригодный для выращивания с хорошей рентабельностью крупного рогатого скота. Причем мясного направления, которое в России едва развито. Разумеется, подобные территории встречаются и в других странах, скажем, в Америке есть всем известный кукурузный пояс, однако там он максимально используется, а у нас – нет. Так, в Забайкалье сегодня невостребованы 50% всех земель сельхозназначения – 4 миллиона гектар. Мы организовали поездку в Канаду, в северных провинциях которой природно-климатические и почвенные условия схожи и забайкальскими. Резко континентальный климат, суровая зима и сильными морозами, очень жаркое лето. Кстати, там мы встретили соотечественников – потомков эмигрантов времен революции и гражданской войны. И мы обнаружили, что среди них многие успешно занимаются именно таким бизнесом, как мясное скотоводство. Перенос этого передового опыта в Забайкалье позволит без вреда для природы диверсифицировать экономику региона, решив сразу целый ряд проблем. Во-первых, мы замещаем импорт говядины. Во-вторых, при дальнейшем развитии мы сможем ее экспортировать, поскольку есть страны, которые в принципе не могут себе позволить разведение КРС и обречены на закупки красного мяса за рубежом. В-третьих, мы обеспечиваем рабочими местами местных жителей, вкладываем в их руки, образно говоря, надежную «удочку». Вот на совещании по сельскому хозяйству в Астрахани кто-то высказался в таком духе, что очень сложно может представить себе калмыка или бурята, которые варят сталь или стоят у станков, а представить, что они занимаются табунным скотоводством, – легко, и это нужно использовать. Не нужно ломать людей, нужно создать им условия для того, чтобы их труд на земле был максимально эффективным. В-четвертых, к вопросу о китайцах. Вот Сергей Сергеевич [Артоболевский] сказал, что их не заставишь переносить нашу зиму, однако Китай бывает разный. Да, в некоторых регионах круглый год тепло, Хайнань целиком в тропиках, и действительно, тем, кто родился и вырос там, в наших условиях приходится тяжело. Но есть и Китай северный, где такая же температура и тот же снег, что у нас. Это же буквально через речку! Если говорить о Забайкалье, то Китай за Аргунью, и земля по обеим берегам абсолютно ничем не отличается. Кстати, там, за Аргунью, тоже много русского населения – граждан Поднебесной, хотя в целом плотность населения там невысока. Однако китайское правительство целенаправленно заселяет приграничные территории «лишним» народом из густонаселенных регионов. Для этого специально разработаны программы, в соответствии с которыми людям выделяют земли, не берут с них налогов и так далее. Сугубо мое мнение, а я часто бываю в Забайкальском крае, что со временем на китайской стороне скопится такое значительное население, что оно всеми правдами и неправдами хлынет на нашу сторону. Вот почему важно закреплять наших граждан на обширных приграничных территориях. Между прочим, у нас там есть кому охранять границу и вообще поддерживать порядок: казачество. Если, опять-таки, обратиться к истории, можно увидеть, что животноводство – традиционное занятие этих потомственных воинов, а вот хлеборобство когда-то казакам запрещалось под страхом смертной казни. Повторюсь, что мы, аграрии, именно так видим свою диверсификационную задачу: вначале Россия обеспечивает продовольствием себя, а затем начинает продавать его за пределы страны. Это грандиозный бизнес с самыми радужными перспективами. Спасибо. 
Новиков А.А. Спасибо, Виктор Степанович. 
Нигматулин Б.И. Я по Забайкалью хочу сказать. Это же Читинская область? 
Бирюков В.С. Да, Читинская область объединилась с Агинским Бурятским автономным округом, и появился Забайкальский край. 
Нигматулин Б.И. Я сообщу информацию, после чего задам вопрос. Вот в этих трех областях, Читинской, Бурятии и Иркутской, цена на электроэнергию на 30% выше, чем в Китае. И никаких шансов к изменению, это я вам как энергетик говорю. Кроме того, все-таки мы севернее Китая, немного, но севернее, а значит, у нас суровее. При сравнении с Канадой по параллелям тоже получается, что у нас климат суровее. И самое главное, рядом Монголия, где должны были бы быть огромные стада...
Коробейников М.А. Она вымерла.
Нигматулин Б.И. Да, она вымерла. Вот понимаете, что-то не получается. Должны быть какие-то еще драйвы, то есть движущие силы, чтобы то, о чем вы говорили, получилось. Потому что если у нас такая дорогая энергия, то и производство мяса будет обходиться дорого, это же дело энергоемкое. Должны быть какие-то еще способы, чтобы [у нас] получалось лучше, чем в Аргентине, лучше, чем в Канаде, лучше, чем в том же Китае. Вот у меня вопрос весь в этом: за счет чего мы станем конкурентоспособными? 
Бирюков В.С. Я с удовольствием вам на этот вопрос отвечу, но если вы его конкретизируете. Потому что производство мяса – это мясокомбинаты, производство скота – это степи. 
Нигматулин Б.И. Но скот не может пастись в этих степях круглый год. То же и в Канаде. Значит, надо заготавливать на зиму корма. А раз заготавливать, значит, надо солярку, электричество, хранилища и так далее, и так далее. Вот это все у нас уже в разы стало дороже [чем в Канаде]. Дальше. Мясокомбинат? Извините, это электроэнергия. И никаких шансов к ее удешевлению! Она будет только систематически дорожать. Как обойти эту проблему? Ведь тут риски высокие для тех, кто будет вкладывать туда деньги. А вы вкладываете.
Бирюков В.С. На сегодняшний день я с вами в чем-то соглашусь, а в чем-то – нет. Допустим, в городе Краснокаменске электроэнергия для производителей в два раза дешевле...
Нигматулин Б.И. Краснокаменск – это лишь одна точка.
Бирюков В.С. А я вам и говорю, что отчасти с вами соглашусь. Но дороговизна электроэнергии – не повод сидеть сложа руки. Это, если хотите, стимул полнее использовать те плюсы, которые у нас есть. Я свою логику строю на перспективе, на том, что население планеты будет только расти, а количество пашни на одного жителя прибавляться не будет, оно будет только уменьшаться. И какая бы цена ни была на продукцию в Аргентине или Бразилии, мяса и хлеба не будет хватать все равно. Я вижу наш огромный плюс в том, что у нас есть пашни и степи, где можно производить продовольствие. 
Нигматулин Б.И. Послушайте, а почему нужно делать это в Забайкалье? Давайте между Ленинградом и Москвой. Здесь и климат помягче, и электроэнергия доступней, и народу больше. Здесь же еще полная разруха, а о Забайкалье и говорить нечего...
Новиков А.А. Булат Искандерович, мы еще предоставим вам слово...
Бирюков В.С. Булат Искандерович, у меня реплика, которая займет не больше минуты. Вы сказали, что там все заваливает снегом. Однако уникальность таких степей как раз в том, что скот пасется на открытом воздухе круглый год!
Новиков А.А. Уважаемые коллеги, к сожалению, подобных примеров бизнеса не слишком много; тем более примеров таких активных действий в регионах. С одной стороны, из Москвы бизнес вроде бы начинает уходить в регионы. С другой стороны, мы только что услышали о том, как региональный бизнес из Мордовии расширяется вплоть до Забайкалья. Впрочем, последние опросы показывают, что молодежь в массе своей более не мечтает о создании собственного бизнеса, а намеревается построить свою жизнь на других ценностях – через государственные структуры, через госкорпорации, которые сейчас размножились и множатся. Я хотел предоставить слово Булату Искандеровичу, но поскольку он выступил с репликой, я пока Юрию Юрьевичу дам слово, а уже потом Булату, чтобы соблюсти некий баланс. 

Болдырев Ю.Ю. Спасибо, уважаемые коллеги. Для меня тоже большая честь выступать в этой аудитории. Конечно, каждому из нас есть что рассказать что-то свое. Но мне кажется, мы собрались прежде всего для того, чтобы обсудить доклад [«Диверсификация российской экономики – миф или реальность?»], над которым уважаемый Руслан Семенович [Гринберг] трудился и старался нас заинтересовать своим докладом, поэтому я бы начал с этого. Мне представляется очень правильным, что Руслан Семенович начал не с диверсификации, а с проблемы примитивизации нашей экономики. Если речь о диверсификации, то все просто: пока есть нефть, мы качаем нефть и ни о чем не думаем. Если завтра скажут, что нефть будет всегда и что нефть всегда будет дорогая, то вроде и вопрос диверсификации снимается. И тогда зачем мы здесь вообще сидим? Все ведь хорошо, надежно. Если наш банк надежен, значит, незачем диверсифицировать наши вложения. Проблема диверсификации – это же совсем другая проблема. Проблема, связанная с тем, что прежде всего неуклонно деградирует человеческий капитал. Это не вопрос сиюминутной способности – выдержите ли вы, если завтра перестанут покупать нефть? Это вопрос о том, насколько структура общества, характер труда позволяют нам завтра ответить на совершенно неизвестные сегодня вызовы. Мы не знаем, с какой проблемой мы завтра столкнемся. Главная проблема – проблема даже не деградации производства, а деградации человеческого капитала. И соответственно в этой связи цель диверсификации – уйти от его примитивизации. Если говорить в терминах либеральной экономики, цель диверсификации – преумножать человеческий капитал. Это совсем другая цель, совсем другая постановка вопроса. Теперь об авторитарной, или либеральной, или какой-то демократической модернизации. Ну, здесь я согласен с Михаилом Геннадьевичем [Делягиным]: уровень реальной авторитарности нашей нынешней политической системы в принципе при наличии воли к структурным реформам вполне позволяет модернизацию сделать. Покажите мне кого-то, кто этому мешает, кроме самой структуры коалиции нынешней власти с нынешним крупным капиталом. Строго говоря, никто больше ведь не мешает, ничто больше и слова-то сказать не может. Здесь, конечно, мы упираемся в главную проблему – проблему субъектности, проблему генезиса капитала. Проблема ведь не в том, что в Китае более авторитарный режим или что там коммунистическая партия одна и там расстреливают за что-то; проблема совершенно в другом. Говоря о генезисе капитала, я не имею в виду тот бизнес, который нарабатывает благосостояние трудом, например, ищет способы преумножить поголовье скота в Забайкалье и получить за счет этого прибыль. Я имею в виду тот бизнес, который у нас самый крупный и имеет возможность оказывать влияние на принятие решений. В Китае этот бизнес, как правило, стал крупным благодаря предшествующему честному служению своей родине и получению права дальше начать управлять государственными пакетами акций, долями, паями и так далее. Он благодарен своей стране за то, что стал сильным и богатым; будет страна – и он будет оставаться таковым, будет прирастать; не будет страны – и он будет ничто. У него это [понимание] в глубине сознания. У нас весь самый крупный капитал, к сожалению, – а это капитал, оказывающий влияние на принятие решений, – создан благодаря обману, мошенничеству, воровству, разграблению государства, и он боится порядка в государстве. Он не чувствует, что если завтра будет сильное государство, он будет еще сильней. Он думает, что если завтра будет сильное государство, у меня все отберут и ничего не будет; вот ведь проблема. Не потому что собираются отобрать, а потому что у него генезис такой. Еще раз: самая главная проблема – в субъектности. Кто субъект принятия решений о направлениях модернизации, механизмах модернизации и тому подобном. Далее. Когда мы говорим, что у нас авторитаризма достаточно для проведения реформ, мы подразумевает, что они там, наверху, как топнут ногой, все тут же забегают, зашевелятся и так далее. Но при этом мы упускаем из виду сам характер базы, характер основы их власти. А основа их власти подразумевает, что они не топнут ногой: «Прекрати воровать!», «Прекрати кормиться со своего региона!», «Прекрати кормиться со своей отрасли!» и так далее. Могут ли они попробовать именно так топнуть ногой? Да, теоретически могут. Но прежде им предстоит начать выращивать альтернативную социально-экономическую базу – ту, которая свое богатство заработала честным трудом не вопреки государству. Мне кажется, вот это ключевая проблема: если кто-то там наверху действительно чего-то такое хочет, он должен прежде всего думать о смене характера своей социально-экономической базы. Могут ли они рассчитывать на то, что перевоспитают, условно говоря, олигархат? Я не знаю, я там с ними не сижу. Либо они должны найти способ как-то договориться с олигархатом о том, что с завтрашнего дня, ребята, начинаем иначе, либо они должны создать воспитать новую социально-экономическую базу. В чем проблема главная дальнейшая модернизации, перехода к высоким технологиям и так далее? Нет в мире идиотов трудиться за просто так. К примеру, я сегодня имею возможность получать сверхприбыли от продажи природных ресурсов, имею возможность получать сверхприбыли от финансовых махинаций, имею возможность участвовать в так называемых антикризисных программах, то есть в спасении ростовщиков за счет всего остального общества. Если у меня только есть такая возможность, я никогда не вложу реальные деньги в рискованные проекты в сфере высоких технологий – я же не идиот! Невозможно строить какую бы то ни было программу реструктуризации экономики в расчете на идиотов. Значит, если вы хотите всерьез, чтобы кто-то вкладывал деньги в сложные, высокотехнологичные отрасли экономики, вы должны, извините, пресечь возможности получать прибыли более легким путем. Никакого другого пути заставить течь деньги в высокорискованные, долгосрочные проекты с длительным циклом финансирования просто не существует. Либо это прямые государственные инвестиции в рамках того, о чем Руслан Семенович [Гринберг в докладе «Диверсификация российской экономики – миф или реальность?»] сказал, – прямое натуральное планирование, прямые задания, административные меры, - либо, пожалуйста, рыночный механизм, но с пресечением какой бы то ни было возможности получать прибыли и сверхприбыли на чем-либо ином. Вот и все. Теперь следующий вопрос, он здесь подробно обсуждался. Будет ли выгодно разводить, скажем, крупный рогатый скот в Забайкалье? Я должен сказать, что исторически люди расселялись по Земле таким образом, каким они расселились, не потому что, они выбрали самую лучшую землю. А потому, что их откуда-то гнали, где-то было перенаселено. Они, возможно, и хотели бы вернуться в Индию – мы вроде бы индоевропейская цивилизация, да? – но там перенаселено, там нас никто не ждет. Соответственно, и мы живем здесь не потому что такие вот дурачки, а потому что так исторически случилось. И всерьез рассматривать вопрос о том, где выгоднее производить говядину, здесь или в Аргентине, совершенно бессмысленно. В Аргентине выгоднее. Открытая экономика – это уничтожение исторически возникшего расселения людей. Открытая экономика неминуемо в конечном счете уничтожит наше сельское хозяйство. Не я это открыл, не я это придумал. Японии категорически невыгодно производить рис. Но Япония же не пытается конкурировать в производстве риса по цене с Таиландом или с Вьетнамом - это абсурд, бессмыслица. Для того, чтобы диверсифицировать экономику в части сельского хозяйства, других традиционных отраслей, необходимо их поддерживать, не рассчитывая на рыночную конкуренцию. Поддерживать на уровне не худшем, чем у соседей, это абсолютно безусловная вещь. Мы не знаем завтрашних вызовов, а вы [Виктор Степанович Бирюков] их предвидите. И, наверное, последнее. Исторически мы оказались не в Африке, не в Латинской Америке, у нас хуже климат. Но прошу прощения, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать: там, где хуже климат, рентабельным может быть только нечто сложное, наукоемкое, высокотехнологичное. Чем больше ума вы вкладываете в единицу произведенной продукции, тем меньше на стоимость вашей продукции влияет климат – все, точка! Значит, смотрите, совпадают две постановки вопроса. Одна постановка вопроса: цель диверсификации и депримитивизации – повышение стоимости нашего человеческого капитала. А вторая постановка вопроса – то, о чем я только что сказал: в наших условиях рассчитывать на что-то другое мы в принципе не можем. И третье. Вот мы сидим в зале Вольного экономического общества, учрежденного императрицей и невольно вглядываемся в историю. Так случилось, что бывало авторитарное или неавторитарное правление, но в России цари, деспоты, тираны преумножали человеческий капитал. Они что-то уничтожали, а где-то преумножили интеллектуальный ресурс, создали Академию наук, создали передовые отрасли, к примеру, авиастроение. Авиастроение сильно не самолетами, а наличием людей, способных завтра решать научно-технические проблемы сопоставимого уровня. Это же главный задел! Значит, главная задача – сохранить и поднять это, сюда нужно вкладывать деньги. Независимо от того, насколько завтра наш самолет – Ту, Ил или произведенный совместно с Украиной Ан будет конкурентоспособным. Хочешь – не хочешь, и в этой части, если мы понимаем цели и задачи, нужно преумножать. И последнее. Хотел бы обратить ваше внимание на то, что сама система государственного управления, независимо от того, какие цели и задачи мы перед ней ставим, просто сыпется на глазах. Я это замечаю по совершенно элементарным вещам. Откройте антикризисную программу, которая публиковалась на сайте. Посмотрите, сколько там элементарных опечаток, ошибок, повторения строек и так далее. О чем это говорит? Это говорит о колоссальной деградации элементарного аппарата управления. Вот это мне кажется самой главной проблемой. Если есть какие-то субъекты, кому на стол ляжет ваш доклад [«Диверсификация российской экономики – миф или реальность?»], ляжет наше обсуждение, я хочу обратить внимание: начните наведение порядка со своего секретариата, совсем маленького, с элементарных редакторов, которые прежде чем вывесить на сайте от имени правительства проект программы, должны считать документ, а не считал, должен быть наказан жестоко. Без этого вообще ничего не будет... Почему я, когда был большим начальником, уж прошу прощения, первое что сделал, взял из оборонного института из Питера старшего или ведущего инженера, который считывал каждую буквочку? И указывал мне: Юрий Юрьевич, такой документ – а я тогда напрямую Ельцину представлял документы - Ельцину нельзя посылать, вот здесь надо исправить, а здесь - подправить. И я послушно правил. Никак иначе система управления вообще работать не может, какие бы задачи мы перед собой не ставили. Спасибо.

Далее...