Архив

№ 4 (84) - 2008 ТЕМА НОМЕРА: Муниципалитеты России

Грозное оружие с нежным именем

Заместитель заведующего отделом Военно-промышленной комиссии Совета министров СССР Валентин Городилин не понаслышке знает о Великой Отечественной. Его отец Михаил Городилин призывался еще раньше на советско-финляндскую войну, и сын бережно сохранил его письма той поры, фотографии из-под Выборга. Валентину было 11 лет, когда страна услышала из репродукторов тревожный позывной, а потом голос Вячеслава Молотова объявил, что началась война. На всю жизнь Валентин запомнил, как зарыдала тогда мать. Похоронки не обошли большую семью Городилиных стороной, но отец, слава богу, вернулся домой. О его боевом пути в канун очередной годовщины Победы вспоминает Валентин Михайлович.

– Где служил ваш отец?
– Мой отец всю жизнь был водителем. Начиная с 1924 года – сразу после окончания курсов водителей – он сел за руль автобуса. И когда началась мобилизация, его как шофера, участника карело-финской войны направили в военный центр Одинцовского района Подмосковья на формирование особого артиллерийского подразделения. Пробыл он там недолго, перед отправкой на фронт в треугольном солдатском письме сообщил, что получил машину и направляется в Белоруссию. Просил не беспокоиться, поскольку писать, наверное, возможности не будет. Действительно, писем не было несколько месяцев, но вдруг в начале сентября он приехал на несколько часов домой. Оказалось, что прибыл за получением спецмашин.

– Вы не видели отца с начала войны. Что он успел рассказать при вашей короткой встрече?
– Оказалось, папа воевал на реактивных системах залпового огня (РСЗО) БМ-13 «катюша». Некоторое время он находился в центре, где формировалась первая Отдельная экспериментальная батарея реактивной артиллерии резерва Верховного Главнокомандования во главе с капитаном Иваном Флеровым. После завершения формирования и принятия присяги в ночь на 3 июля батарея в составе около двухсот бойцов, семи боевых машин на шасси ЗИС-6, трех огневых взводов, автотранспортного и других спецподразделений выехала из Москвы на Западный фронт. Отец говорил, что двигались они только ночами и через 10 суток прибыли в район Орши, где велись тяжелые бои. В тот день 14 июля 1941 года в 15 часов 15 минут был дан первый боевой залп ракетами по захваченной немцами станции Орша. В результате практически все эшелоны и путевое хозяйство были уничтожены. В тот же день батарея уничтожила и понтонную переправу немецких танков через реку Оршицу.

– Высшее гитлеровское командование чрезвычайно обеспокоилось сведениями о новом советском оружии, за «катюшами» велась настоящая охота. Как бойцы охраняли тайну «катюш»?
– Благодаря своей мобильности установки постоянно меняли позиции, что позволяло уходить от ответного огня неприятеля. На следующий день после первых боев «катюши» были уже далеко от Орши. Отец рассказывал, что после залпа приходилось не только уезжать в лес, но в лесу по глухим дорогам менять направление движения и таким способом избегать бомбежек. Однако все же не обошлось без потерь. Когда пытались эвакуировать одну из «катюш», погибли товарищи отца. Ведь «катюши» были заминированы, и в случае опасности их необходимо было уничтожить. А здесь – самопроизвольный взрыв. Отец был рядом, и только по счастливой случайности не погиб и даже не был ранен.

– В таких ситуациях говорят, что человек родился в рубашке!
– Действительно, так – всю войну отец прошел без единого ранения. Сейчас мы знаем, что в конце сентября фашисты в районе города Рославля окружили батарею вместе с другими войсками. Между тем на направляющих боевых установок оставались ракеты всего лишь для одного-единственного залпа. На протяжении 200 километров батарея двигалась по тылам фашистов и в конце концов прорвались к своим войскам, сохранив личный состав и технику. И все-таки в ночь на 30 октября гитлеровцы вновь окружили батарею – на этот раз у села Богатырь Смоленской области. Бойцы дали последний залп по несущимся на них танкам, после чего подорвали боевые установки; многие при этом были ранены и убиты. Приказав пробиваться мелкими группами к своим, сам тяжело раненый Флеров взорвал головную установку и при этом также погиб. Врагу достались только бесформенные куски железа – ракетчики сохранили тайну своего оружия.

– Сколько же батарейцев уцелело?
– К линии фронта вышли только 46 человек во главе с парторгом батареи политруком Нестеровым и командиром огневого взвода старшим лейтенантом Кузьминым. В их числе был и мой отец. Они преодолели за 10 дней 120 километров – пробивались с боями, в тяжелейших условиях. А Иван Андреевич Флеров был награжден посмертно орденом Отечественной войны I степени, в его честь названы улицы и школы, установлены памятники. В 1995-м капитану Флерову было присвоено звание Героя России, он навечно зачислен в списки Академии ракетных войск стратегического назначения имени Петра Великого.

– В дальнейшем Михаил Иванович Городилин также воевал на «катюшах»?
– Да, бойцы батареи были включены в состав 42-го отдельного дивизиона ракетной артиллерии, прибывшего на Западный фронт. Уже осенью на фронтах действовали не только дивизионы, но и полки «катюш», которые официально назывались гвардейскими минометными полками артиллерии резерва Верховного Главнокомандования. Позже отец продолжил служить водителем «катюш» в разных частях в Московской и Калининской областях, Белоруссии и Польше. Победу отец встречал в конце войны водителем при госпитале в Калининграде. За боевые действия в Великой Отечественной он был награжден многими правительственными наградами.

– Вы ведь родом из Подмосковья… Довелось ли вашей семье наблюдать боевые действия?
– В середине октября 1941 года немецко-фашистские захватчики вступили в пределы Московской области. Наш поселок Шереметьево оказался на одном из направлений их ударов с целью захвата Москвы. Возле дома мы вырыли блиндаж, где прятались от обстрела и бомбежек. В начале декабря к расположенной поблизости платформе Шереметьево был поставлен бронепоезд – для охраны железнодорожного моста. Ночью 5 декабря бронепоезд открыл огонь по немцам, засевшим в женском монастыре, который находился в местечке Катюшки. По прямой через лес от поселка Шереметьево до монастыря было не более 3–5 километров, и ракеты «катюш» с платформы бронепоезда летели очень низко, с умопомрачительным воем. Кроме того, в Шереметьево был взорван мост через речку, чтобы немецкие танки по железной дороге не прорвались со стороны Лобни. В самом поселке вдоль улиц Киевская и Центральная были расставлены противотанковые орудия, а на чердаке нашего дома появилась пулеметная точка. Помню, мать просила командира расчета учесть, что в доме маленькие дети, ведь при обстреле немцы не пощадят никого. Но мой дедушка, ослепший в годы репрессий, понимал, что наш дом удобен для пулеметчиков, и уговорил мать. Солдаты очень хорошо относились к нашей семье, а когда уходили в наступление, то обещали приехать после войны. Но так никто и не вернулся.

– Каким вам запомнилось окончание войны и возвращение отца?
– Помню переполняющую меня радость. Это было счастье – понимать, что он остался жив и будет рядом. Последующие годы мы с отцом много времени проводили вместе, ездили по адресам сослуживцев, с которыми ему приходилось делить эту тяжелую военную долю, но, к сожалению, встретить в живых не удалось никого.

Анна Рублева

Справка «НВ». По одной версии, название «катюша» произошло от клейма в виде буквы «К», которым снабжались пусковые установки, изготовленные на Воронежском заводе им. Коминтерна. Согласно другой версии, все дело в аббревиатуре «КАТ» («Костикова автоматический термитный»): так назывались реактивные снаряды, начиненные зажигательной смесью. Но в любом случае грозное оружие появилось в войсках вскоре после того, как весь Советский Союз принялся распевать песню «Катюша» (музыка М.И. Блантера, слова М.В. Исаковского).