Архив

№ 03-04 (119) - 2012 ТЕМА НОМЕРА: МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И МИГРАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА

ДАНЬ ПАМЯТИ ВЕЛИКОМУ ПЛЕВАКО

История создания одного памятника
Александр КРОХМАЛЮК, главный редактор «Новой адвокатской газеты»

17 октября 2003 г. на Ваганьковском кладбище на могиле великого русского адвоката Федора Никифоровича Плевако был установлен памятник. Это стало возможно благодаря совместным усилиям адвокатов, скульпторов и журналистов. Автор этих строк тогда работал в газете «Бизнес-адвокат», куда обратились потомки семьи Ф.Н. Плевако Марина ­Сергеевна Мартынова-Савченко и ­Наталья Сергеевна Плевако, рассказавшие, в каком печальном состоянии находится могила московского златоуста, особенно пострадавшая после урагана 1998 г. Трудно было поверить, что под земляным холмиком, увенчанном покосившимся дубовым крестом с истертой надписью, покоится прах великого адвоката.
Мы в свою очередь обратились за помощью к московским адвокатам, рассказав обо всем, что нам стало известно, на страницах газеты. На просьбу откликнулись Виктор Буробин, Анвар Девликамов, Борис Кузнецов, Елена Львова, Гасан Мирзоев, Генри Резник, Евгений Тарло. На их средства скульп­тором ­Сергеем Полегаевым был создан барельеф с изображением Ф.Н. Плевако.
Сама история воссоздания памятника московскому златоусту заслуживает того, чтобы о ней рассказать подробнее. По свидетельству Марины Сергеевны Мартыновой-Савченко, историка семьи Мартыновых-Плевако, у Ф.Н. Плевако все получалось только со второго раза. Первый раз он был женат неудачно, зато роман с женою купца Демидова Марией Андреевной Мартыновой, с которой он познакомился, когда ­женщина обратилась к нему за помощью в разводе, положила начало крепкой многочисленной семье, где под одной крышей ужились представители двух родов – Плевако и Мартыновых. Первое адвокатское дело Федор Никифорович провалил, зато второе выиграл с блеском. Он даже похоронен был дважды: вначале в могиле у монастыря Иконы Божией Матери Всех Скорбящих Радость, а затем, когда на месте этого кладбища новые власти решили разбить детский сквер, – на Ваганьковском.
С памятником та же история. В 1908 г., когда Ф.Н. Плевако умер, его супруга Мария Андреевна заказала памятник у известного тогда скульптора Анны Голубкиной. Но импрессионизм ей, как видно, пришелся не по вкусу, и заказ был перенесен в Италию. Так на могиле адвоката появилось надгробие в виде скорбящей мадонны на черном мраморе. Просуществовало оно недолго. С 1929 г. до октября 2012 г. на могиле Ф.Н. Плевако стоял обычный дубовый крест. Потомки бережно ухаживали за фамильным захоронением, но время делало свое дело, надгробие ветшало, а после урагана 1998 г. вообще оказалось в плачевном состоянии.
Задавшись целью установить на могиле Ф.Н. Плевако новое надгробие, сотрудники нашей газеты, потомки семьи ­Федора Никифоровича и Марии ­Андреевны, адвокаты адвокатских палат г. Москвы и Московской области, взявшие на себя финансирование работ, были едины во мнении – памятник должен отвечать значимости личности великого адвоката.
Заказ выполнял молодой, но известный скульптор Сергей Геннадьевич Полегаев, резцу которого принадлежат скульптурный портрет полководца ­Александра ­Суворова, памятник купечеству России в Городце Нижегородской области, статуэтка Золотого витязя – символ и приз одноименного кинофорума, и другие работы. Работа ­художника над памятником Ф.Н. ­Плевако стала квинтэссенцией сохранившихся до настоящего времени фотографических изображений адвоката, набросков надгробия, сделанных Голубкиной, и прежнего «итальянского» памятника. По требованию потомков великого адвоката скульптор учел посмертную волю Ф.Н. Плевако, пожелавшего, чтобы над его могилой был установлен крест. Стилизованное изображение распятия также присутствует в новом памятнике.
Вместе с тем произведение не выглядит эклектичным. Памятник выдержан в строгих классических канонах. Он выполнен из сверхпрочного диабаза, скол которого имеет благородный серый оттенок, а шлифованные грани – черного цвета.
Помогавший Полегаеву резчик по камню, скульптор Константин Пет­рович Слепнев признался, что в ходе обработки материала ему через каждые десять минут работы приходилось затачивать инструмент. Скульптурные изображения из диабаза, найденные в Египте и датированные 4–5 тысячелетиями до н. э., время не состарило.
На открытие памятника собрались потомки Ф.Н. Плевако, адвокаты, представители СМИ. Как видно, дух Федора Никифоровича витал над этим местом. Собравшиеся, уважая его волю – не произносить громких речей, говорили коротко. Прежде всего – о значении имени московского златоуста для современной адвокатуры. А имя это, очищенное от забвения лихих времен, все более становится своего рода нравственным ориентиром для людей, избравших своей профессией судебную защиту. Наследие Плевако в виде речей и биографических записок вошло в золотой фонд адвокатуры. На нем учатся, по нему сверяют этические нормы.
Возведение памятника адвокату имеет и глубокое общественное значение. На протяжении всего советского времени профессия защитника в нашем Отечестве была не в чести. К наследию известных адвокатов царской России обращались лишь немногие ценители судебного ораторского искусства, которое в советскую эпоху, как известно, также невысоко ценилось в виду неактуальности. Казалось бы, о Ф.Н. Плевако забыли так же, как о его коллегах-адвокатах первой волны В.Д. Спасовиче, А.И. Урусове, Н.П. Карабчевском, С.А. Андреевском и других. Но вот что интересно: как только в обществе наметилась легкая «оттепель», в юридических и литературных изданиях, с кафедр университетов вновь зазвучали забытые имена.
В 50-е годы прошлого века под редакцией А. Вольского вы­ходит сборник «Судебные речи известных русских юристов», где публикуются и известные выступления Ф.Н. ­Плевако. А в 1963 г. «Огонек» (№38) публикует рассказ писателя Л. Шейнина «Пари», в котором тот рассказывает о защите Федором ­Никифоровичем священника Куд­рявцева. Этот рассказ стал поводом для долгой дискуссии двух авторов – Вольского и Шейнина – о личности ­Плевако. Первый ратовал за то, чтобы относиться к ­Плевако как к выдающемуся судебному оратору и патриарху русской адвокатуры, другой стоял на том, что не стоит преувеличивать значение личности Плевако для истории, аргументируя свою позицию ленинской цитатой из статьи «Приготовление отвратительной оргии», где говорится о том, как оратор фракции Союза 17 октября «поднял на банкете в Москве знамя русской либерально-конституционной партии». ­Дискуссия интересна множеством других интересных деталей.