Архив

№ 03-04 (113) - 2011 ТЕМА НОМЕРА: Инновационная Россия

ОБРАЗОВАНИЕ ЧЕРЕЗ НАУКУ

«Бауманец» по научному образованию и высоконравственному формированию, Игорь Борисович Федоров прошел путь от ассистента до ректора, а затем и президента Московского государственного технического университета им. Н.Э. Баумана, совмещая руководство лучшим техническим вузом страны с научно-педагогической деятельностью. Сегодня он ученый с мировым именем, создатель уникальной научной школы в области радиолокационных систем повышенной помехозащищенности и информативности. Академик РАН И.Б. Федоров является научным руководителем одного из крупнейших в высшей школе научного направления – радиоэлектронной техники, – разработки которого, как серийные, так и «штучные», неизменно находят уникальное научное и промышленное применение. Будучи президентом Ассоциации технических университетов страны, ученый принимает участие в решении стратегических задач высшей школы, ведет плодотворную работу по подготовке кадров высшей квалификации – докторов и кандидатов наук. При его непосредственном участии подготовлено более 2000 радиоинженеров. Заслуженный деятель науки и техники Российской Федерации, член многих советов и комиссий, в том числе Межведомственной комиссии по научно-инновационной политике при Правительстве РФ.
Сегодня И.Б. Федоров отвечает на вопросы корреспондента «НВ».

– Игорь Борисович, Бауманский университет – крупнейший отечественный научный и образовательный центр. Оба эти направления – наука и образование – сориентированы на инновационность. Как они «уживаются» друг с другом? Как взаимодействуют? Есть ли лидер?

– Надо сразу сказать, что все или почти все вузы по своей природе сориентированы на создание и развитие инновационных образовательных и научных технологий. Раньше термин «инновации» был меньше в ходу, но научные разработки, которые по своей сути и есть инновации, проводились всегда и всегда были востребованы. Достаточно сказать, что сейчас коммерциализация нашего интеллектуального продукта приносит университету порядка двух миллиардов рублей ежегодно, что для вуза очень и очень хорошо.
В образовании этот процесс прослеживается не так явно. Вузы сами по себе довольно инерционны. И это неплохо, поскольку инерционность оберегает нас от принятия поспешных решений. Трудно предугадать те последствия, к которым могут привести такие решения. Но высшее образование не может находиться вне магистрального развития науки, особенно сейчас, в бурно меняющийся век информационных, нано- и биотехнологий. Специфика образовательного процесса – разумное сочетание инерционности и инновационности. Такая дуальность является особенностью вуза. Иначе говоря, мы стараемся, с одной стороны, сохранить все лучшее, что есть в российском образовательном процессе, а с другой – даже в чем-то опережать инновации в экономике.

– А как складываются взаимоотношения с заказчиками и потребителями вашего интеллектуального продукта?

– Действительно, иногда вузы упрекают в том, что они, как сейчас говорят, не «заточены» под нужды промышленности. Но я бы не торопился с подобной оценкой. Наших заказчиков понять можно: им нужен инженер под конкретное оборудование, но такой подход не назовешь дальновидным, поскольку он предполагает упрощенную, довольно примитивную схему. Представьте: знающий, но узкопрофильный специалист приходит на высокотехнологичное производство… Вначале все хорошо, но через 3 года, когда многие технические и технологические процессы поменяются, когда придет новое оборудование, его фундаментальных знаний будет катастрофически не хватать. Поэтому именно эта составляющая – фундаментальные знания – должна обязательно присутствовать и в науке, и в образовании. Это наша принципиальная и неизменная позиция.

– То есть «образование через науку» – тот самый принцип, который признан во всем мире как «русский метод обучения инженеров», позволивший «Бауманке» установить теснейшие связи с ведущими университетами Германии, Франции, Китая, США?

– Страна всегда была сильна инженерами-разработчиками. Недавно вице-президент США Джозеф Байден во время своего визита в Россию заявил, что в Америке высоко оценивают научно-техническое сотрудничество с Россией, потому что российские инженеры, как он выразился, лучшие в мире. При этом он опирался на мнение фирмы «Боинг», которая широко с нами сотрудничает. А они-то знают и наших инженеров, и инженеров других стран, поскольку речь идет о корпорации, имеющей филиалы во многих странах мира.
Образовательный процесс при подготовке инженеров у нас делится на две ветви: первая – это инженеры-эксплуатационники, вторая – инженеры-разработчики и проектировщики. Поскольку первая категория инженеров чаще выполняет сиюминутные заказы, то такие специалисты, безусловно, должны досконально знать свое дело, конкретные устройства и системы. Инженер-разработчик готовится по другой схеме. При его подготовке особое значение имеет фундаментальное образование: математика, физика, управление. И когда говорят, что инженер должен уметь работать с конкретными техникой и технологиями, а фундаментальные знания в широком объеме не обязательны, – это нонсенс.

– Есть ли конкретные примеры того, как продукт, созданный на исследовательской базе университета, применяется в виде новейшего технологического изобретения?

– Примеров много. Один из них – наше технологическое взаимодействие с «Газпромом», которое обеспечивается разработками университетской кафедры «Технология сварки и диагностики», возглавляемой академиком Николаем Алешиным. Он долгие годы работает в этом направлении и добился наилучших результатов в мире по сварке газопроводных и нефтяных труб. Это наше, «бауманское», запатентованное изобретение. И таких примеров много.
Теперь о том, что такое наш продукт. Поскольку от нас требуют, и вполне справедливо, реальную продукцию, многие научно-исследовательские и организационно-конструкторские разработки (НИОКР), особенно в последнее время, превратились в ОКРы, то есть в практические разработки без теории, на что имеется стабильный спрос. И те упомянутые 2 миллиарда рублей получены, прежде всего, за счет ОКРов. Но здесь есть одна опасность: при отсутствии теоретической части мы рано или поздно неизбежно начнем терять высокотехнологичную основу своей работы. Сейчас, используя накопленные наработки, некий запас прочности, мы пока даем хороший результат. Но нельзя останавливаться, прекращать теоретические исследования, в противном случае университет лишится собственной научной базы. Мы это понимаем и стараемся, чтобы фундаментальные, прикладные и поисковые разработки выстраивались в непрерывную, постоянно и эффективно действующую вузовскую цепочку.

– Может ли университет создавать предприятия малого бизнеса на собственной научно-производственной базе?

– Может. Для этого уже существует некая законодательная база, правда, пока еще недостаточно совершенная, но позволяющая создавать малые предприятия. Они ориентируются на потребительский рынок, но, как правило, начало всей технологической цепочки – это фундаментальные разработки. Коммерциализация нашего интеллектуального продукта – это и есть то самое последнее звено, которое закольцовывает «бауманскую» образовательную и научно-производственную цепочку.

Беседовал Игорь Руженцев