Архив

№ 01-02 (112) - 2011 ТЕМА НОМЕРА: Правоохранительная система

Севморпуть: возвращение к чистоте

Наш журнал неоднократно обращался к проблемам экономики и экологии арктического побережья России, к такому многогранному и масштабному достоянию страны как Северный морской путь («Наша власть: дела и лица» №№1, 5 за 2006 г.; №9–10 за 2010 г.). Сейчас, когда в руководящих органах Российской Федерации, в обеих палатах Федерального Собрания, в средствах массовой информации и общественном мнении растет внимание к задаче возрождения и развития Севморпути и примыкающих к трассе территорий, мы намерены сделать эту тему постоянной. Выступая на Международном форуме «Арктика – территория диалога» в сентябре прошлого года, председатель правительства РФ В.В. Путин сформулировал главные приоритеты нашей государственной политики в арктической сфере. В первую очередь, речь идет о создании качественных, комфортных условий для жизни людей. Во-вторых, необходима поддержка новых точек экономического роста, привлечение в регион отечественных и зарубежных инвестиций при самом строгом соблюдении экологических требований. Третий приоритет – вложение серьезных средств в научную и природоохранную инфраструктуру. Наконец, Россия планирует возродить и наращивать свое научное присутствие в Арктике, включая проекты, которые ведут интернациональные команды экспертов. Это ли не широкое поле для публичного обсуждения названных проблем и способов их решения!
Сегодняшний наш собеседник – академик РАН, вице-адмирал в отставке, советник РАН в Институте проблем безопасного развития атомной энергетики А.А. Саркисов. Много лет его научная деятельность связана с вопросами безопасности корабельной ядерной энергетики, радиационной реабилитации арктических морей. То есть с прошлым, настоящим и будущим Севморпути.

– Ашот Аракелович, судя по всему, арктическим водам крепко досталось от человека, вооруженного мощной техникой, но далеко не всегда учитывающего последствия своей деятельности? Вспоминаю в этой связи яркий репортажный снимок: у кромки моря бегают с мячом ненецкие ребятишки, а за их спинами – пересекающая горизонт гора бочек из-под солярки и бурые лужи остатков топлива…

– Да, таких сюжетов в Заполярье хватает. Но в этом конкретном случае мы имеем дело с ясно видимой проблемой – пустую металлическую тару надо с Севера вывозить, а не складировать. Однако есть и экологические вопросы, которые находятся вне поля зрения. Здесь нужны другие методы. Прежде всего речь идет о подводных потенциально опасных объектах, которые долгое время находятся на дне арктических морей. Надо сказать, что техногенное воздействие на Арктику в последние десятилетия резко возросло. Причина очевидна: интенсивный поиск и освоение новых месторождений газа и нефти на континентальном шельфе, разработка генеральных ресурсов региона. Конечно, влияет на ситуацию и растущая энерговооруженность человека, ведь одно дело – парусник или пароход, и совсем другое – атомный ледокол. Впрочем, до известного времени и специалисты, и мировая общественность в целом не придавали вопросам экологической безопасности должного значения.

– Вы говорите об эпохе «холодной войны», о гонке ядерных вооружений, когда практически никто всерьез не думал об окружающей среде?

– Более того, общепринятым считалось, что захороненные на дне морском радиоактивные отходы надежно изолированы толщей воды. Первую такую операцию провели США в 1946 г. в северо-восточной части Тихого океана, затопив изрядную порцию этих веществ в 80 км от побережья Калифорнии. Убежденность в безопасности такой технологии была столь прочной, что данные об активности отходов, об их радионуклидном составе не были зафиксированы должным образом.
Вскоре к практике захоронения радиоактивных отходов прибегли и другие государства: Великобритания, затапливавшая их в Северной Атлантике с 1949 г., а затем с 1960 г. Бельгия, избравшая для этой цели пролив Ла-Манш – рядом с побережьем Франции, и многие другие страны. Скажем, Новая Зеландия и Япония вели такие работы вблизи своих берегов в Тихом океане, начиная с 1954 г. В 1959 г. США впервые затопили в Атлантике корпус корабельного ядерного реактора, демонтированного с атомной подводной лодки (АПЛ) «Seawolf».

– Тем не менее пробуждение экологического сознания в 70–80-е годы прошлого века постепенно меняло ситуацию...

– Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) с 1957 года стало разрабатывать методологию безопасного удаления радиоактивных отходов (РАО) в морях. В 1983 г. страны-участницы Лондонской конвенции под давлением «зеленого движения» приняли решение о моратории – добровольной приостановке этого процесса. А в 1993 г. участники Лондонской конвенции, ссылаясь на недостаточную изученность радиоэкологических последствий, запретили затопление любых РАО. Следует заметить, что наша страна удаляла в моря жидкие и твердые РАО, образующиеся при эксплуатации АПЛ и атомных ледоколов, лишь в специально выбранных районах вне интенсивного судоходства и рыболовного промысла.
Многолетний мониторинг распределения техногенных радионуклидов в окружающей среде, регулярно проводимый отечественными и зарубежными специалистами, позволил выделить основные источники радиоактивного загрязнения Арктики. Надо подчеркнуть, что прекращение атмосферных ядерных испытаний привело к снижению загрязнения окружающей среды в десятки раз. На этом фоне в настоящее время уже практически не проявляются и последствия аварии 1986 г. на Чернобыльской АЭС. Вынос искусственных радионуклидов в моря радиохимическими комбинатами (Великобритания, Франция, Россия) и с водами рек в последние десятилетия также значительно сократился. Например, техногенные радионуклиды, обусловленные сбросами из отечественных ядерных центров (ПО «Маяк», Сибирский химкомбинат и Красноярк-26), практически не оказали влияния на радиоактивность арктических морей. Главный фактор здесь – огромная протяженность Енисея, Иртыша и Оби плюс естественная фильтрация речной воды.

– Значит, за безопасность акватории Арктики можно быть спокойным?

– Я бы здесь не торопился с выводами. Дело в том, что в настоящее время на дне морей северо-западной Арктики находится около 18 тысяч объектов различной степени радиационной опасности. Семь из них содержат делящиеся вещества, входящие в отработавшее ядерное топливо (ОЯТ) на основе обогащенного урана и относятся к классу ядерно опасных. Прежде всего это три АПЛ, одна из которых («К-27» с двумя корабельными ядерными жидкометаллическими реакторами) была затоплена в 1981 г. вблизи восточного побережья Новой Земли. Две другие АПЛ аварийно затонули: «К-278» («Комсомолец») в 1989 г. в Норвежском море, «К-159» в 2003 г. – в Баренцевом море.
Кроме того, в 60-х годах в бухтах восточного побережья Новой Земли были затоплены пять реакторных отсеков с корабельными и судовыми ядерными энергетическими установками, две из которых содержат ОЯТ, и специальный контейнер с экранной сборкой, содержащей часть ОЯТ одного из реакторов атомного ледокола «Ленин». В Новоземельской впадине Карского моря затоплена баржа с содержащим ОЯТ аварийным реактором, выгруженным из АПЛ.

– Такие факты весьма тревожны…

– Всякой тревоге должна быть своя мера. До настоящего времени не выявлено сколько-нибудь существенного влияния погибших российских АПЛ и других затопленных объектов на радиоэкологическую обстановку в арктическом регионе. Причина в том, что они имеют специальную многослойную защиту, предотвращающую прямой контакт ядерного топлива с морской водой в течение многих десятков лет.
Однако даже при таких условиях в результате деградации защитных барьеров наступит (хотя не завтра, но все-таки) период постепенного выхода радионуклидов в морскую воду, то есть ныне потенциально опасные источники со временем превратятся в реальные. В дальнейшем их будет крайне сложно поднять со дна, поскольку, к примеру, через 10–20 лет в результате коррозии разрушится легкий корпус реакторного отсека, через 60–80 лет – торцевые переборки этого отсека, а через 200–250 лет разрушатся защитные барьеры, и реакторы и реакторное оборудование окажутся на дне без внешней оболочки. Можем ли мы быть спокойными сейчас, оставляя такое наследство грядущим поколениям?

– Что же делать сегодня и в перспективе?

– Прежде всего, необходимо привлечь внимание к актуальности этой проблемы не только нашей страны, но и международного сообщества. Ведь надо иметь в виду, что Арктика является ценнейшим достоянием всего человечества. Начать надо с тщательного обследования состояния затопленных и затонувших объектов, выявления наиболее потенциально опасных из них и разработки комплексного плана радиоэкологической реабилитации акваторий. В России и в мире имеется немалый опыт выполнения подобных работ. Ярким примером эффективного решения похожей проблемы стал подъем затонувшей аварийной АПЛ «Курск», который выполнила голландская компания «Маммут» в 2002 году. Использованные при этом современные технологии подъема тяжелых объектов большого объема дают уверенность в возможности полной реабилитации акваторий, загрязненных РАО. Понятно, что это направление международной деятельности требует больших финансовых вложений, доброй воли правительств экономически развитых стран и поддержки общественности. А нагрузка на СМП в ближайшее время будет только возрастать. Острый интерес к нему проявляют сейчас даже Китай и Южная Корея, не говоря уж о приарктических странах. Тут есть о чем подумать нам всем.

– Может быть, во имя экологической чистоты следует несколько ограничить применение атомных судов на трассе Севморпути?

– Вряд ли это возможно и целесообразно в условиях активного развития экономики арктического побережья и арктического морского шельфа России. Ведь мы не в состоянии откатиться лет на сто назад. Атомному ледокольному флоту здесь альтернативы нет! Достаточно сказать, что дизель-электрический ледокол с мощностью, аналогичной атомному ледоколу, сжигал бы в сутки примерно 300 тонн органического топлива, загрязняя продуктами сгорания воздушный бассейн. Для обеспечения автономности плавания в течение двух месяцев необходим запас топлива до 20 тысяч тонн. Это нереально! Даже если допустить такой вариант, осадка судна составила бы 12–13 метров, что не позволило бы работать на большинстве акваторий сравнительно мелководных арктических морей. Кроме того, с учетом существующего уровня цен на органическое и ядерное топливо удельная стоимость прокладки одной мили канала атомным ледоколом во льдах в 6–8 раз ниже аналогичного показателя для дизель-электрических судов.
Так что ходили, ходим и будем ходить на оснащенных ядерными энергетическими установками мощных ледоколах, способных решать любые задачи полярного судовождения. Но делать это следует с умом, с постоянной заботой о безопасности природы Арктики и живущих здесь людей.

Беседу вел Николай Тюрин