 |
Архив
№ 4 (106) - 2010
ТЕМА НОМЕРА:
ВЕЛИКИЙ ПОДВИГ ВЕЛИКОГО НАРОДА
|
|
СПАСИБО, МАРШАЛ ПРОШЛЯКОВ!
К памятнику они шли медленно, долго рассматривая мемориал. У каждого в руках были алые гвоздики. На головах ребят – красные шапочки с длинными козырьками. Они их снимут, когда по ступенькам поднимутся к Солдату-освободителю, на левой руке которого спасенная немецкая девочка, а в правой – меч, разрубивший нацистскую свастику.
 Школьники из разных городов России приехали в Берлин, чтобы поклониться тем, кто спас нас от нашествия гитлеровских полчищ и навсегда остался в чужой земле.
…Солдат Красной Армии пришел на землю Германии, освободил и ее народ от нацизма. Сегодня об этом знают все послевоенные поколения немцев.
Цена Победы очень высока. Сколько же их, молодых и красивых, не дождалась Россия, их матери и дети, сестры и братья, жены и невесты! Теперь они навсегда остались в немецкой земле. Обелиски, обелиски, обелиски с красными звездочками «украсили» весь длинный путь советского солдата – от Москвы до Берлина.
– А кто строил этот памятник в Трептов-парке Берлина? – спросили меня ребята. Я не сразу ответил на этот вопрос, переадресовав его взрослым, сопровождавшим детей. Но и они не знали, ведь тоже родились после войны.
…Война в Европе закончилась, но отдыха инженерные войска не получили. «Нам пришлось без какой-либо паузы приступить к работам по разминированию Берлина и других, в нашей зоне, городов, подготовке в городе Потсдаме места для проведения правительствами коалиции Потсдамской (Берлинской) конференции, восстановлению в Берлине выведенного из строя электро- и водоснабжения, – отметит в своих воспоминаниях маршал инженерных войск Алексей Иванович Прошляков. – Решением Советской военной администрации было определено срочное проведение демонтажа ряда промышленных предприятий и циклотронов, расположенных в черте города. Приказано было срочно построить против разрушенного рейхстага памятник воинам Советской Армии, погибшим при взятии Берлина, и подготовить перед ним, начиная от Бранденбургских ворот, плац для проведения парада войск союзников, занявших свои сектора в Берлине. Парад принимал Маршал Советского Союза Жуков Г.К., остальные главнокомандующие составляли его группу.
Москва срочно командировала в Берлин группу творческих работников – скульпторов и архитекторов – для создания памятников советским воинам, павшим в боях с фашизмом. В составе группы приехали молодые талантливые скульпторы Лев Ефимович Кербель и Владимир Ефимович Цигаль. Открытие памятника было приурочено к параду союзных войск».
Передвигаться по территории Германии было еще небезопасно. А.И. Прошляков пишет: «…кое-где отдельные группы молодчиков пускали в ход оружие, и первое время разъезжать на машинах без охраны было рискованно. Так однажды было и со мной, когда я ехал из Уленхорста через Берлин в Потсдам на работы по подготовке помещений для Потсдамской конференции. Благодаря изворотливости шофера пробоины остались только в машине».
Хватало работы и после Потсдамской конференции, «так как требовалось проверить на минирование все, что использовалось нашими войсками, и очистить территорию боевых действий от всего взрывоопасного. Работы по разоружению и демилитаризации сводились к уничтожению подрывом всех военных объектов, промышленных предприятий, работавших на войну, военных институтов и полигонов. Особая сложность при выполнении этих работ заключалась в том, что объекты, подлежащие подрыву, как правило, располагались не только в черте города, но и рядом с жилыми и административными зданиями».
Большая работа под руководствам А.И. Прошлякова велась по захоронению останков воинов, погибших в Берлинской операции. Для этого нужно было организовать строительство в Берлине двух памятников-кладбищ в Трептов-парке и Панкове. В конкурсе на проекты памятников участвовал ряд скульпторов. Командованием был принят по Трептов-парку проект скульптора Вучетича В.Е. и архитектора Белопольского Я.Б., а по Панкову – коллектива инженеров 27-го управления оборонительного строительства.
Работы по строительству памятников оказались весьма сложными. На их строительстве были использованы не только военные строители, но и специалисты из немецкого населения, а также предприятия Берлина.
Что собою представляют построенные нами памятники-кладбища нашим воинам, павшим в Берлине, многие видели или в натуре, или в кино, или в наших журналах. Они вечно будут напоминать грядущим поколениям о героизме нашего народа, отдавшего миллионы жизней за разгром фашизма.
…Пять долгих лет провел Алексей Иванович в послевоенной Германии. 53 года он верно служил Отечеству в рядах Вооруженных сил, оставив добрый след на земле. Его деятельность в послевоенной Германии носила сугубо мирный характер, помогла обезвредить то, что оставила жестокая война, гитлеровский фашизм. Благодарные немцы помнят этого неутомимого советского генерала, который помогал им налаживать мирную жизнь. Его имя осталось в книгах, журналах, музеях. Но самую яркую память о себе и своих военных строителях Алексей Иванович оставил сооружением прекрасного мемориального комплекса в Трептов-парке.
И, разумеется, очень грустно, когда не только наши школьники, но даже и высокопоставленные чиновники не знают имени главного строителя этого шедевра. Он сам никогда не претендовал на свою значимость, а делал дело. Как и в годы войны, когда его бойцы сооружали переправы через Волгу в Сталинграде, уничтожали танки врага под Курском, сооружали гати через болота в Белоруссии, по которым переправилась самая тяжелая техника, обеспечившая успех стратегической операции «Багратион», и мосты – мосты через реки Польши и Германии на заключительном этапе войны.
Сам Прошляков отмечал, что увековеченью памяти павшим в борьбе за нашу Родину в нашем фронте (имеется в виду 1-й Белорусский фронт под командованием до ноября 1944 г. К.К. Рокоссовского, а позднее Г.К. Жукова) уделялось должное внимание. «Я имею в виду нашу, инженерных войск, инициативу по строительству памятников в местах наиболее ожесточенных боев, проявления большего героизма или отваги в них всех участников того или другого рода войск. Под Понырями, после Курской битвы, нами были построены памятники артиллеристам и саперам, как особо отличившимся при отражении атак основной танковой группировки немцев, рвущихся с севера к Курску. В дальнейшем нами были воздвигнуты памятники в Познани, Лодзи, Калише, Праге (предместье Варшавы), Кюстрине, Кольберге, Хелме, Томашуве, Вольштыне, Зеелове».
Случались на территории Германии и стихийные бедствия большого масштаба, где также были востребованы опыт и знания А.И. Прошлякова. «Об одном стихийном бедствии 1948 года, довольно редком в пределах Германии, мне хочется упомянуть, так как в борьбе со стихией мне пришлось участвовать в качестве руководителя с привлечением к работе частей инженерных войск, артиллерии и авиации. В этот год зима в Германии была на редкость морозной и снежной. Реки сковало толстым ледяным покровом. Ввиду того, что реки в Германии текут с юга на север, тепло и таяние снега начинается с верховьев рек, а севернее лед стоит нетронутым. Талая вода и размельченный в шугу лед устремляется под лед, не тронутый теплом, создаются заторы из ледяных пробок на фарватерах, и вода выходит из берегов, затопляя пойменные участки. Так случилось и той весной 1948 г. Эльба и Одер вышли из берегов, и началось затопление пойм. На Одере, южнее впадения в реку Гогенцоллерн, канала, севернее Кюстрина, и на Эльбе в районе Рослау и при впадении в Эльбу реки Заале. Наибольшую опасность представлял подъем воды на Одере и затопление поймы восточнее Зееловских высот. Такой бурный подъем воды угрожал сносу ограждающих дамб по пойме реки с польского восточного берега. Мое беспокойство было закономерным, так как я знал, что ограждающие дамбы в местах подходов к мостам и переправам нашими войсками, если не до основания, то значительно срезаны. Поляки их восстановлением не занимались. Довоенный опыт по борьбе с ледоходом и наводнениями очень пригодился. В конце концов угроза большого стихийного бедствия была устранена. На Эльбе – понтонная бригада с инженерными частями 3-й армии, а на Одере – военные строители, части артиллерии и бомбардировочной авиации сделали свое дело. В первую очередь нужно было ликвидировать заторы севернее Кюстрина и восстановить ограждающую дамбу на восточном польском берегу. В борьбе с заторами все шло по плану, начиная от подрыва на заторах с низовой стороны заглубленных зарядов взрывчатых веществ, затем обстрела заторов из тяжелых минометов и гаубиц. Рыхление льда, начиная от устья, проводилось взрывами авиационных бомб и обустроенными для ледокольных работ судами из Штеттина. Что же касается дамб, то здесь не обошлось без трудностей. Прежде всего, нужно было перебраться на польскую территорию, что было связано с необходимостью получения разрешения польских властей и их пограничной охраны. Особой заинтересованности в восстановлении разрушений на дамбе они не проявляли. Отрядами военных строителей пришлось заделывать уже образовавшиеся промоины с использованием леса, земленосных мешков и прочего подручного материала. Несмотря на то что промоины в дамбе несколько понизили уровень воды между Одером и Зееловскими высотами, нам пришлось мобилизовать плавающие средства инженерных частей, в первую очередь плавающие автомобили, для спасения населения. Работа была утомительной, так как шла круглосуточно и – как всегда, уменье и упорство в борьбе личного состава инженерных войск и привлеченных подразделений артиллерии и авиации – закончилась полной победой над силами стихии и заслуженной благодарностью немецкого населения».
В скромных мемуарах «Краткие записки о пройденном пути», которые маленьким тиражом опубликует на свои сбережения его сын Борис Алексеевич Прошляков, есть такие слова: «Этот 53-летний путь автора был очень трудным и сложным, неудачи сменялись успехами, огорчения – надеждами, однако трудности, как трудности роста, не вселяли паники, так как маяком к преодолению их всегда была одна цель – защита Отечества.
Кроме создания памятников, скульпторам было поручено запечатлеть руководящий командный состав 1-го Белорусского фронта, в числе которых был и я. Надо отдать должное, что Льву Ефимовичу и Владимиру Ефимовичу пришлось позировать достаточно часто, но недолго по времени. Они трудились одновременно, буквально в четыре руки. Ваятели работали быстро и хорошо.
После завершения своей работы, они передали мне бюст в дар, в знак глубокого уважения и укрепления теплой связи между работниками военного искусства и работниками изобразительного искусства. Оба считали, что и те, и другие работают для народа, одни зарабатывают славу народу, другие воспевают славных героев народа. Было это в декабре 1945 года.
Бюст хранится в семье до настоящего времени как память о победном 1945 годе и о людях, с которыми меня свела судьба в годы Великой Отечественной войны и после ее победоносного завершения в Берлине».
Этот бюст свято хранит Борис Алексеевич и его друзья. Есть в его квартире и маленькая копия Солдата-освободителя из Трептов-парка – его изваяли и подарили сыну маршала уже после кончины Главного строителя этого шедевра в Берлине.
Александр Урбан
|
