Архив

№ 4 (106) - 2010 ТЕМА НОМЕРА: ВЕЛИКИЙ ПОДВИГ ВЕЛИКОГО НАРОДА

ЛЕГЕНДЫ О КОМАНДАРМЕ

Михаил Григорьевич Ефремов, кадровый офицер, выпускник Военной академии имени М.В. Фрунзе, до 1941 года командовал стрелковыми дивизиями, корпусом, войсками Приволжского, Забайкальского, Орловского, Северо-Кавказского и Закавказского военных округов. В начале Великой Отечественной он непродолжительное время был заместителем командующего Брянским фронтом. В ноябре 1941 года Ефремов принял командование 33-й армией, сформированной в основном из ополченцев. В ходе начавшегося 6 декабря 1941 г. контрнаступления под Москвой 33-я армия, действовавшая в составе Западного фронта (командующий Г.К. Жуков), освободила Наро-Фоминск, Боровск и Верею.

После успешных, но тяжелых декабрьских боев армия нуждалась в пополнении личным составом, техникой и боеприпасами. Поэтому для Ефремова стал неожиданностью приказ, который он получил 17 января 1942 года – наступать на Вязьму. По поводу того, кто его дал – Жуков или Ставка, – мнения расходятся, но известно, что накануне, 16 января, Жуков информировал Сталина о полном истощении сил Западного фронта.
К январю 1942 года отброшенная от Москвы немецкая группа армий «Центр» была ослаблена непрерывными боями и небывало сильными морозами. Казалось, еще одно небольшое усилие – и враг не выдержит мощного напора, дрогнет и побежит. Советское военное руководство пришло к выводу, что назрел момент для завершения разгрома противника на так называемом Вяземском выступе. Замысел наступления заключался в том, чтобы охватить противника в районе Вязьмы армиями Калининского фронта с севера и частями Западного фронта с юга. Это позволило бы окружить и уничтожить подразделения двух немецких армий под командованием фельдмаршала Х. Клюге.
Надо отметить, что при примерном равенстве сил в пехоте немцы в тот момент превосходили нас в артиллерии и особенно в танках (вдвое). Несмотря на это, операция вначале развивалась довольно успешно. Войска Калининского фронта (Конев) наступали со стороны Ржева. Левое крыло Западного фронта – три армии и 1-й кавалерийский корпус генерала Белова – ударили юго-западнее Юхнова и продвигались на соединение с Калининским фронтом. Правое крыло Западного фронта – пять армий – прорывало немецкую оборону в районе Волоколамска и Гжатска, а также через Можайск в направлении Вязьмы.
33-я армия двинулась в наступление из района Вереи. Стояли страшные морозы. Колонна сильно растянулась по практически ненаселенному шоссе, коммуникации и тылы с трудом справлялись со своими задачами. Половина армии увязла в боях под поселком Шанский завод недалеко от Медыни. По приказу Жукова передовая группировка армии (три стрелковые дивизии) под руководством Ефремова двинулась на Вязьму. Первого февраля ей удалось прорваться на юго-восточные подступы к городу. Чуть раньше с юга туда же подошел корпус Белова. Между тем 39-я, 29-я армии и 11-й кавалерийский корпус Калининского фронта успешно прошли в немецкий тыл с севера. Предполагалось, что эти силы соединятся.
Две немецкие танковые армии (4-я и 9-я) были уже почти окружены. Их снабжение осуществлялось только по железной дороге Смоленск–Вязьма–Ржев, которой наши угрожали и с севера, и с юга. Кто знает, как развивались бы события, если бы эта дорога была перерезана...
Однако противник, получив подкрепление, сумел не только закрыть образовавшиеся бреши, но и отрезать прорвавшиеся в их тыл советские соединения от основных сил своих фронтов. 2–3 февраля немцы танковыми клиньями перерезали коммуникации 33-й армии севернее и южнее Юхнова.
В результате почти половина 33-й армии с ее штабом попали в плотное окружение. В помощь им был брошен 4-й воздушно-десантный корпус, но это не исправило положения. (К тому же многие десантники попали под обстрел или были высажены не там, где надо, из-за ошибок штурманов; в ходе десантирования был убит командующий корпусом генерал-майор А.Ф. Левашов).
Не имея достаточных боеприпасов и продовольствия, в условиях абсолютного превосходства противника группировка 33-й армии во взаимодействии с партизанами два с половиной месяца героически оборонялась, отвлекая на себя крупные силы противника и нанося ему чувствительные удары. Других столь длительных и упорных боев в условиях окружения в истории Великой Отечественной войны, наверное, не было. Опытный командир, Ефремов вынужден был выполнять приказы Жукова, который не прислушивался к его соображениям и запретил выходить из окружения.
С востока и с севера от 33-й действовали две другие армии (43-я и 49-я), но прорвать фронт за два месяца боев им так и не удалось. Атаковали только в лоб и всегда днем, теряя людей и технику. Немцы постепенно сжимали кольцо вокруг 33-й армии, и ее положение ухудшалось с каждым днем. В сутки солдаты получали 100 граммов хлеба и 200 граммов конины. По воспоминаниям генерала Белова, чей корпус также был окружен и пытался соединиться с ефремовцами, доставка продовольствия самолетами с «Большой земли» была малоэффективной: окруженцы получали менее половины посылаемых грузов. «Груз сбрасывался на парашютах с большой высоты в радиусе до пятнадцати километров вокруг посадочной площадки. Некоторые летчики, спеша, сбрасывали груз на первый попавшийся на глаза костер, даже не пытаясь найти условный световой сигнал». По мере сил бойцам помогали местные жители, хотя сами жили впроголодь.
Ефремов неоднократно обращался к командованию Западного фронта с просьбой разрешить прорываться своими силами. В середине апреля он связался по радио с Генштабом и попросил разрешения на прорыв по кратчайшему пути – через реку Угру. Несмотря на противодействие Жукова, разрешение было дано – лично Сталиным. Прикрывать армию Ефремова во время прорыва было приказано 43-й армии Голубева. Однако полученное разрешение запоздало – личный состав к этому времени совсем обессилел. Боеприпасы иссякли. Таял снег, а солдаты были обуты в валенки. Разлилась Угра. К 18 апреля под личным командованием Ефремова осталось примерно 2000 человек. Лишь небольшим группам удалось прорваться на другой берег Угры и добраться до своих. Во время прорыва генерал Ефремов был тяжело ранен и застрелился, не желая сдаваться в плен.
…Ефремов был похоронен немцами у церкви в деревне Слободка 19 апреля 1942 года. По свидетельствам очевидцев, тело командарма принесли на жердях, но немецкий генерал потребовал, чтобы его переложили на носилки. При захоронении, проведенном с воинскими почестями, обращаясь к своим солдатам, он сказал примерно следующее: «Сражайтесь за Германию так же доблестно, как сражался за Россию генерал Ефремов».
В 1946 году генерал был перезахоронен в Вязьме. Ему установили памятники и открыли мемориальные доски. Выходит нередко так: правительство награждает героя государственными наградами, а людская молва – легендами. О генерале Ефремове сложены светлые легенды.