Архив

№ 3 (105) - 2010 ТЕМА НОМЕРА: МОДЕРНИЗАЦИЯ ПО-РОССИЙСКИ

Юбилей

Сергей Кара-Мурза

Юбилей – радостное торжество. Есть в России люди, которые справляют 25 лет перестройке как праздник, однако таких немного. Но всем надо вспомнить и задуматься.
Молодежь уже почти ничего не помнит и не знает о перестройке. Имена Яковлева, Заславской, даже Горбачева ничего не говорят нынешним студентам. 25 лет – это два поколения, и не нужно им помнить мелочи, они тогда не жили и чужие контузии переживать не должны. Им и своих хватает. Но именно поэтому нужно знать главное из того, что произошло 25 лет назад – чтобы яснее видеть угрозы, которые были посеяны в те 7 лет, а всходят и разрастаются сегодня.

Перестройка была распутьем, с которого болотный огонек увлек нас в странный коридор, по которому мы и катимся с ускорением. Лихие 90-е годы и «эпоха Путина» – только извилины этого коридора. Ни на одном вираже вырваться из него не удалось, света впереди пока не видно. Спасение только в нанотехнологиях. Если, конечно, их окропят святой водой, как клюшки наших олимпийцев.
Именно в годы перестройки был сконструирован этот коридор, сложены его стены и перекрытия, выработан язык наших поводырей и надеты шоры на наши глаза. Не разберемся во всем этом – так и будем катиться вслепую. Изначальные смыслы перестройки уже скрыты под слоями пыли и грязи, завалены обломками и головешками наших домов. Как же в них разобраться? Нужны раскопки, «археология знания». Копаться на пепелище нам надо не ради дорогих нам черепков и обгорелых фотографий. По этим черепкам мы должны восстановить смысл событий и выяснить природу катастрофы, в которой мы живем и сегодня. Ведь молодежь, привыкнув к ней как к норме, уже не замечает, как неумолимо сужается ее жизненное пространство.
Перестройка была переходом в другой мир, в зазеркалье. В ней была произведена подмена всех «имен», смысла всех слов и всякой меры. Те, кто ее принял, стали смотреть на мир другими глазами, у них возникло «новое мышление». Люди попали в иное измерение, и каждое отдельное слово или дело стало несоизмеримым с прежней жизнью народа и страны – и было бесполезно обсуждать это отдельное слово или дело, они были «не от мира сего». Так, в театре мы видим Мефистофеля, и в отдельных жестах и делах он даже симпатичен. Но тот, кого он увлек за собой, движется уже в ином мире.
Мы-то душу Горбачеву не продавали, мы ее так отдали. Сами дали, сами и забрали, а за урок заплатили большую цену. Этот урок надо усвоить и выбираться на твердую землю. Что же вспоминается в день юбилея? Можно за разные ниточки потянуть, клубок все равно размотается. Я вспоминаю в таком порядке.
Первым делом перестройки была порча языка. Без этого не было бы никакой перестройки – люди мыслят понятиями, а без их порчи не вышло бы изуродовать мысли.
Горбачев бросил лозунг: «Больше социальной справедливости, больше социализма!» Бурные аплодисменты, все встают. А что это означало на новом языке? Внушение мысли о благе безработицы как истинной справедливости. Работнику говорили: мы вышвырнем твоего напарника-лодыря, который тебя объедает, а половину его зарплаты отдадим тебе! Люди развесили уши, а когда лозунг воплотили в жизнь, с заводов и фабрик сразу вышвырнули половину рабочих и ИТР. И никто не разбирал, кто из них лодырь, а кто трудяга.
А если взглянуть шире, то всю Россию разделили на «избранных» и «обреченных». И эти две людские массы уже разошлись не как классы, а как два народа, все более враждебные. Потому что соблазн устроить безработицу для «лодырей» скрывал более важный выбор. Раньше в России считали, что «человек человеку – брат», а перестройка вставила в мозг другую формулу: «человек человеку – волк». Отсюда все и тянется.
Горбачев успокаивал доверчивых граждан: «Иные критики наших реформ упирают на неизбежность болезненных явлений в ходе перестройки. Пророчат нам инфляцию, безработицу, рост цен, усиление социального расслоения, то есть то самое, чем так «богат» Запад».
Он усыплял бдительность. При этом в команде Горбачева никто и не сомневался, что реформы приведут к «инфляции, безработице, росту цен и усилению социального расслоения».
Горбачев бросил лозунг: «Ускорение научно-технического прогресса!» Действительно, цикл обновления технической базы завершился к концу 70-х годов, оборудование стало стареть, была необходима новая программа модернизации. А какие планы реально вынашивались под прикрытием этого лозунга? Планы деиндустриализации России. «Архитектор» Яковлев выдвинул программу «Семь Де-», четвертым пунктом и шла деиндустриализация.
Сначала прекратили Энергетическую программу, на две трети выполненную, потом начали идеологическую кампанию против металлургии и химической промышленности, потом – погром тракторостроения, затем – ВПК. Некоторые «прорабы» призывали ликвидировать 2/3 производственных мощностей промышленности. Под крылышком Горбачева подготовили и концепцию ликвидации советской науки – верный способ парализовать техническое развитие страны. Ученая братия тоже развесила уши и аплодировала. Зачем нам наука, когда можно ругать кого хочешь и как хочешь! Да что там ругать – можно Партию любителей пива создать!
Вторым важным делом была подмена цели. Люди на удивление легко утратили язык и меру. Тут их и взяли тепленькими. Горбачев принципиально отверг целеполагание как одну из главных функций государства. Он сразу заявил: «Нередко приходится сталкиваться с вопросом: а чего же мы хотим достигнуть в результате перестройки, к чему прийти? На этот вопрос вряд ли можно дать детальный, педантичный ответ».
Никто и не просил у него педантичного ответа, спрашивали об общей цели, о векторе движения страны в переходный период. Когда писатель Ю. Бондарев задал разумный вопрос («Вы подняли самолет в воздух, а куда садиться будете?»), его представили чуть ли не фашистом. На деле целеполагание Горбачева стояло на идее разрушения страны, которой он взялся руководить. Он постоянно подчеркивает, что добился своей цели.
Горбачев представляет себя героем, сокрушившим советское государство. В своей лекции в Мюнхене 8 марта 1992 г. он сказал: «Понимали ли те, кто начинал, кто осмелился поднять руку на тоталитарного монстра, что их ждет?.. Мои действия отражали рассчитанный план, нацеленный на обязательное достижение победы… Несмотря ни на что, историческую задачу мы решили: тоталитарный монстр рухнул». Эту свою оценку перестройки Горбачев подтвердил 5 ноября 2009 г. в интервью агентству «Евроньюс».
Мы, тупо разинув рот, наблюдали уникальное явление в истории: верховная власть огромной страны совершала государственную измену, а потом хвасталась, что сумела обмануть народ. А.Н. Яковлев вспоминает в 2003 г.: «Для пользы дела приходилось и отступать, и лукавить. Я сам грешен – лукавил не раз. Говорил про «обновление социализма», а сам знал, к чему дело идет... Есть документальное свидетельство – моя записка Горбачеву, написанная в декабре 1985 г., то есть в самом начале перестройки. …Михаил Сергеевич прочитал и сказал: рано. Мне кажется, он не думал, что с советским строем пора кончать». Это Яковлеву кажется, а нам неважно, в каком месяце Михаил Сергеевич подрядился «кончать» с СССР.
Вот тяжелый урок перестройки – советские люди вдруг впали в коллективное безумие и стали, как дети, радоваться возможности поджечь свой дом. Ведь Горбачев сказал определенно: «Перестройка – многозначное, чрезвычайно емкое слово. Но если из многих его возможных синонимов выбрать ключевой, ближе всего выражающий саму его суть, то можно сказать так: перестройка – это революция».
И никто не ахнул: почему революция? Зачем? Какие антагонистические противоречия нельзя было разрешить в середине 80-х годов без революции? Ведь революция – это национальная катастрофа, это последнее средство, несущее в себе риск всеобщей гибели. Это утверждение Горбачева – или безумие, или провокация. А скорее, и то и другое – безумие и началось буквально сразу, в виде войны в Нагорном Карабахе. А потом пошло и пошло.
Результатом нарастающего потока подобных слов и дел стал глубочайший тотальный («системный») кризис, в который погрузилась Россия. Наше население утратило коллективный разум и коллективную память. Собственностью страны без особого труда и безо всякого сопротивления овладела небольшая кучка ловких дельцов, к рычагам культуры пролезли растлители, на долгое время официальной политикой стал культ предательства – всего и вся. Рождаемость резко упала, к тому же треть детей рождается вне брака – отцы предают детей.
А Горбачев и сегодня поучает граждан, которых он предал, и упрекает за то, что они недостаточно любят демократию.