Архив

№ (0) - 2009 ТЕМА НОМЕРА: ПРОСЛАВИВШИЕ РОССИЮ. СОХРАНЯЕМ ТРАДИЦИИ

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НЕ БОЯЛСЯ

«Помощи искать негде. Никто не подскажет. Мы идем первыми».
С. Воронин. «Жизнеописание Ивана Петровича Павлова».

Первое решение

Он родился в Рязани 26 сентября 1849 года в семье сельского священника. Отец Петр Дмитриевич Павлов своей интеллигентностью, духовным развитием выделялся среди сельского духовенства. Мать Варвара Ивановна не получила образования, но природный ум и трудолюбие сделали ее умелой воспитательницей детей. Первые впечатления детства – раннее пробуждение памяти и труд. Радость и увлечение на всю жизнь – игра в городки. Однажды при падении он получил травму головы, и тогда его спас крестный отец – игумен Троицкого монастыря, ставший для Ивана примером нетребовательности по отношению к себе и высокой работоспособности. Он заметил, что мальчик заменяет правую руку левой, и развил у него способность одинаково владеть обеими руками. Позже, во время операций его ученики с трудом будут успевать за точными и быстрыми движениями сразу двух рук Павлова...
Крестный пробуждает у мальчика любовь к чтению, развивает его ум, приучает к ежедневной укрепляющей гимнастике, к точному распорядку дня. Первая книга – подарок крестного отца – «Басни» Крылова. Ученый сохранит любовь к книгам, будет сам переплетать их. «Божественная комедия» Данте, «Потерянный и возвращенный рай» Мильтона, «Фауст» Гете, «Демон» Лермонтова, Шекспир – с ними он станет проводить часы отдыха.
Казалось, будущее предопределено: школа, духовная семинария, приход. Но пытливый ум рвется за рамки церковного учения. А в России уже звучат пламенные слова Писарева и Чернышевского, Достоевского и Бердяева, в России – всплеск интереса к естествознанию и его достижениям 60-х годов XIX века. И вот наконец поворотный момент: выходит в свет монография И.М. Сеченова «Рефлексы головного мозга».
Решение принято: в 1870 году Иван Петрович переезжает в Петербург, мечтая поступить на естественное отделение физико-математического факультета университета. Но семинаристы ограничены в выборе университетских специальностей, и он вынужден поступить на юридический факультет. Однако уже через 17 дней по специальному разрешению ректора его переводят на желанное отделение.

Учеба и первые исследования

Он был талантливым студентом: уже на 2-м курсе ему назначают обычную (180 руб. в год) стипендию, а на 3-м – императорскую (300 руб. в год). Живет он скромно, отдавая все силы и время науке. Вокруг блестящий профессорско-преподавательский состав (химики Д.И. Менделеев и А.М. Бутлеров, ботаники А.Н. Бекетов и И.П. Бородин, физиологи Ф.В. Овсянников и И.Ф. Цион). Он сдает экзамен по химии самому Менделееву, под руководством Овсянникова и Циона проводит свои первые научные исследования.
На 3-м курсе Павлов окончательно решает, что его призвание – физиология, новая, бурно развивающаяся область науки. Идти вслед за И.М. Сеченовым, но идти своей дорогой – это та цель, которой он отдаст всю свою жизнь и весь свой талант без остатка.
4-й курс. Первые научные изыскания – работа 1874 года по исследованию нервов легких лягушки (руководитель Ф.В. Овсянников). И в том же году – первая научная работа под руководством И.Ф. Циона по изучению влияния гортанных нервов на кровообращение, результаты которой были доложены на заседании Петербургского общества естествоиспытателей. Павлов регулярно посещает эти заседания, общается с ведущими учеными, участвует в обсуждении докладов.
Его очередная научная работа (по физиологии нервов поджелудочной железы) удостаивается золотой медали. Здесь впервые проявляется самоотречение Павлова: исследование отняло все время и силы, и он не может сдать в срок выпускные экзамены. Лишенный единственного средства к существованию – стипендии, он остается на последнем курсе еще на год с единовременным пособием в 50 рублей!
1875 год. Павлову 26 лет. Он блестяще окончил университет, получил ученую степень кандидата естественных наук и вступил в мир с единственной целью – постигать науку.

«Мой муж – это мальчик… »

Его первая должность: ассистент заведующего кафедрой физиологии в Медико-хирургической академии. Его руководителем вновь стал Цион, сменивший на этом посту Сеченова. Позже, встретив Циона в 1900 году в одной из заграничных поездок, Павлов поразится произошедшей с его учителем перемене и скажет: «А все-таки он не любил ни родины своей, ни науки, если мог бросить и то и другое и превратиться в… биржевика».
Одновременно с работой на кафедре молодой Павлов поступает на 3-й курс академии, чтобы, получив степень доктора медицины, иметь право занять кафедру физиологии. Цион вынужден уйти, и Павлов отказывается остаться в академии, горячо переживая уход учителя. Он вновь лишается места для научной работы и заработка.
Павлов становится ассистентом профессора К.Н. Устимовича на кафедре физиологии ветеринарного отделения Медико-хирургической академии, продолжая учебу на медицинском отделении, выполняет ряд ценных работ по физиологии кровообращения, где впервые применяет свой гениальный научный метод изучения функций организма в их естественной динамике в целостном организме. Он первым добивается измерения давления крови у собак без их усыпления и фиксации на опытном столе, разрабатывает и осуществляет свой метод хронической фистулы мочеточников, вживляя их в наружный покров живота. Летом 1877 года он, по рекомендации Устимовича, посещает Бреславль и знакомится с работами известного физиолога Р. Гейденгайна. Там он получает прозвище «русская канарейка» за экстравагантный костюм, так как при пошиве своего первого нового костюма даже не обратил внимания на цвет ткани.

Вопреки обстоятельствам

Исследования Павлова приносят ему известность в научных кругах. В 1878 г. профессор С.П. Боткин приглашает Ивана Петровича работать к себе в клинику. Павлов охотно принял это предложение – закрылось ветеринарное отделение Медико-хирургической академии, и Павлов вновь лишился работы и возможности проводить опыты.
На новом месте Павлов фактически руководит всеми фармакологическими и физиологическими исследованиями школы Боткина, посвященными изучению влияния действия лекарств на сердце, сосудистые центры и периферические сосуды, пишет диссертацию на степень доктора медицины. И вновь из-за интенсивной научной работы выпускные экзамены в академии сдает с опозданием на год – в декабре 1879 года. Ему 30 лет.
Павлов считает эксперимент на животных необходимым при разрешении сложных и неясных вопросов клинической медицины, стремится выяснить свойства и механизм действия лекарств. В лаборатории Боткина Павлов работал до 1890 года. Ветхий деревянный домик, где не хватало оборудования, стал колыбелью планирования и осуществления экспериментов, местом, где Павлов, вопреки безденежью, раскрыл свой самобытный талант, неукротимую волю и неисчерпаемую энергию. Там он выполнит научную работу «Центробежные нервы сердца», ставшую темой его докторской диссертации, представленной в апреле 1883 года в Конференцию Императорской Военно-медицинской академии (бывшая Медико-хирургическая академия). Это первое открытие Павлова: новый усиливающий нерв сердца. Диссертация удостоена золотой медали, а Иван Петрович приглашен читать пробные лекции на конференции профессоров академии и избран приват-доцентом, а в 1884 году, по представлению С.П. Боткина, направлен в заграничную научную командировку на 2 года.

Самоотречение во имя науки

Павлов с женой прибывает в Германию для работы в лабораториях Рудольфа Гейденгайна (Бреславль) и Карла Людвига (Лейпциг). 2 года, проведенные там, формируют его как ученого и личность. И хотя у Павлова уже достаточный багаж научных работ, он не спорит, когда ему предлагают начать работу с простейших опытов. Позже он скажет ученикам о неприемлемости барства в науке и о том, что настоящий ученый не будет никогда чураться «черной научной работы».
Вернувшись на родину, Павлов вновь остается без места (на кафедре нет вакансий). Есть место у профессора В.А. Монассеина, но просить «протекции» Павлов не в состоянии. Все же профессор принимает Павлова на работу, предоставив ему возможность продолжать исследования в лаборатории при клинике Боткина. И Павлов создает новые методики и модели физиологических экспериментов, оперирует подопытных животных, выхаживает их; изобретает и изготавливает новую аппаратуру, читает лекции по физиологии, разрабатывает новую оригинальную методику изоляции сердца и легких от общего круга кровообращения, закладывает фундамент своих будущих исследований физиологии пищеварения. Он открывает нервы, регулирующие секреторную деятельность поджелудочной железы, осуществляет свой классический опыт с мнимым кормлением.
Его труды уже регулярно публикуются во всех научных журналах, звучат на заседаниях и съездах физиологической секции Общества естествоиспытателей С.-Петербурга. Его имя звучит по всей России и за границей. Но научный гений в нем соседствует с беспомощностью перед материальными лишениями, которые особенно остро ощущаются после его женитьбы в 1881 году. Однако в «Автобиографии» Павлов сухо и скупо описывает этот период: «Вплоть до профессуры в 1890 г. …в денежном отношении постоянно приходилось очень туго». Он прибегает к побочным заработкам, но тратит свои мизерные средства на нужды лаборатории, откладывает защиту диссертации, не позволяя себе представить «сырой» материал.
Постепенно положение выправлялось: Иван Петрович повышен в должности, ему присуждена премия им. Адама Хойнацкого Варшавским университетом (1888).

Тернистый путь в науке

За 12 лет руководства физиологической лабораторией при клинике Боткина Павлов стал признанным в мире ученым. Но не в России. В 1887 г. он дважды просит о возможности занять кафедру экспериментальной медицинской науки – физиологии, фармакологии или общей патологии – в одном из университетов России, и эти обращения остаются без ответа три года. Лишь весной 1890-го Павлова избирают профессором фармакологии в Томском и Варшавском университетах. Но он уже занимает такой пост в Военно-медицинской академии и оставит его только через 5 лет, перейдя на кафедру физиологии, которую будет вести 30 лет, успешно сочетая педагогику и научно-исследовательскую работу, а затем начинает работать в новом Институте экспериментальной медицины (ИЭМ).
ИЭМ был создан в 1891 г. принцем Ольденбургским фактически «для Павлова», и ученый создает там отдел физиологии, который и возглавит до конца жизни. Здесь в 1901 году выполнен основной труд «О работе пищеварительных желез», принесший ему мировую славу и отмеченный в 1904 году первой Нобелевской премией за исследование в области медицины. Здесь проведена значительная часть его работ по условным рефлексам – «русский прорыв» в мировой науке. Его включают в список номинантов на Нобелевскую премию еще в 1901 году. Но против его избрания выступают, казалось бы, единомышленники и даже бывшие учителя! Тем не менее, сам факт включения в этот список стал достаточным для чиновников от науки: в 1901 году И.П. Павлов избран член-корреспондентом, а в 1907-м – действительным членом Академии наук. Ему 58 лет. Но он не изменился: «…мне не нравилось набирать денежных мест, делая в сущности одну и ту же работу… Хотелось бы верить, что еще смогу сделать что-нибудь достойное Лаборатории высшего ученого заведения нашей родины». И делает.
В 1908 году открыт Психоневрологический институт по инициативе В.М. Бехтерева. В попытке расширить продажу алкоголя Минфин выделяет средства на создание Экспериментально-клинического института по изучению алкоголизма при институте Бехтерева. Павлов резко выступает против попыток «научно обосновать» безвредность алкоголя, опытным путем доказав нарушения в физиологии животных, в их реакциях, темпераментах. Он пишет в докладной записке в физико-математическое отделение АН: «…цель проектируемых лабораторий противонаучна, так как … предполагается идти к заранее определенным результатам».

Педагог и ученый

В России достижения Павлова признаются с большим опозданием. Но все же ИЭМ оказывает огромное влияние на развитие отечественной науки, по сути, формирует школу Павлова – самую мощную физиологическую школу в мире (328 ученых: 298 отечественных и 30 зарубежных).
Павлов неудобен властям. Он не прощает научного фанфаронства. И хотя его речь пестрит народными выраженими – «пристроила, пуще, тож, насматривайтесь», он блестяще владеет родным языком, тщательно правит работы учеников. А претенциозным и бессмысленным «трудам» от него достается. Вот отзыв о книге Когана: «Чтобы использовать эту книгу, ее… необходимо перевести на обыкновенный русский язык… Ввиду этого и уже по одному этому книга д-ра Когана должна быть признана... бесполезной».
1903 год. Вместе с Бехтеревым и Косоротовым Павлов представляет ВМА на XIV Международном медицинском конгрессе в Мадриде. И снова научный вызов! Он произносит: «Для натуралиста все... в шансах добыть непоколебимую, прочную истину, и с этой… точки зрения душа как натуралистический принцип не нужна ему, а даже вредно давала бы себя знать… ограничивая смелость и глубину его анализа». Опасные мысли! Холод со стороны «мэтров» и чиновников от науки. А исследования нужно продолжать! Лишь субсидия мецената Леденцова позволила построить специальную лабораторию по изучению условно-рефлекторной деятельности. Ему с трудом удается оставлять при кафедре своих способнейших учеников. Но работать под руководством Павлова молодежь почитает за честь. В его лабораториях проводят исследования, знакомятся с приемами операций, методиками экспериментов студенты ВМА, зарубежные врачи – английские ученые У. Томпсон и Е. Каткарт, американские – Ф. Бенедикт и И. Келлог, немецкие – В. Гросс, О. Конгайм и Г. Николаи, японские – Р. Сатаке, X. Ишикава, бельгиец Ван де Пют, швейцарский невролог М. Минковский, болгарский врач Л. Починков.
Из воспоминаний В.П. Кашкадамова: «Павлов предоставлял широкую свободу каждому работавшему в пополнении своих знаний,… но требовал… добросовестного и честного отношения к работе. Он приучал нас относиться ко всяким неудачам терпеливо…помнить, что мы учимся на неудачах… Все факты подвергались… обсуждению… критике. Если обнаруживалась малейшая небрежность, невнимательное отношение к работе… Павлов набрасывался на виновного, но… легко сознавался в своих ошибках и отказывался от недостаточно обоснованных выводов». Во время лекций он говорил так, что недостижимое казалось достижимым. Павлов умел из всего извлечь пользу для науки, даже из нерадивости сотрудника – именно так он открыл три фазы сна. Позже его ученик Анохин расскажет, что когда ему предстояла операция под наркозом, Павлов настаивал, чтобы он фиксировал все ощущения при погружении и выходе из наркотического сна.
1912 год. Кембридж. С галереи, перегибаясь, внук Чарлза Дарвина спускает Павлову игрушечную собачку. Павлов в мантии чувствует себя «как поп в рясе». Его фотографируют. Еще одно фото 1912 года: Павлов в цилиндре и фраке, в жилете, брюках со «стрелками», узконосых штиблетах – все это пришлось купить для церемонии представления королю Англии на юбилее Английского Королевского общества.
1914 год. Война не позволяет получить самую высокую награду – Коплеевскую медаль, приехать на Международный съезд психиатров, невропатологов и психологов, хотя он подготовил доклад «Настоящая физиология головного мозга», доказывающий, что физиология мозга существует.
1917 год. Павлову 58 лет. Он, как и раньше, ходит на службу пешком – в любую погоду. Но город некому убирать – на улицах сугробы, открытая канализация. Он ломает шейку бедра. Страшна не боль, а бездействие. Превозмогая боль, он вырабатывает прежнюю легкость шага.
Апрель 1917. I съезд физиологов – его детище. Он председатель оргкомитета. В его письме к съезду звучит вера в торжество и объединяющую силу науки при новом строе. Им основан физиологический журнал им. И.М. Сеченова, он говорит о «рефлексе свободы».

Противостояние

Октябрьский переворот Павлов переживает болезненно, замыкается. В стране неразбериха… Лаборатории не отапливают, собакам отдают собственные завтраки или обеды. Исследования остановлены – нет средств, нет света. Гибнет сын Виктор, уехавший за продуктами в Ростов к тетке. Семья Павлова разорвана: младший сын Всеволод, офицер, остался за границей. Павлов подвергается унизительным обыскам и конфискациям: отобраны даже золотые медали – награды за научные достижения.
Но он не сломлен: резко осуждает унизительный Брестский мир, порицает большевиков за ликвидацию Учредительного собрания, становится символом человеческого противодействия неправым властям.
Не принимая революцию, Павлов продолжает самоотверженно работать на благо России. В тяжелых условиях гражданской войны преподает физиологию в ВМА.
1919 год. Павлову 70 лет. В Петрограде голод. Ученый не просит милости от новой власти: сам выращивает овощи, и это помогает ему пережить зиму. Он переносит тяжелейшую пневмонию, но все равно остается в России. Лишь в 1920-м, видя равнодушие новых властей к науке, обращается к ним с просьбой о «свободе оставления России».
А вот этого уже большевики не могут допустить. Павлова пытаются удержать от эмиграции, предложив ему… спецпаек, который он отвергает с негодованием. Он вновь борется не за себя, а за науку, требует признания работы ученого как одной из высших форм служения народу, требует не считать ученых эксплуататорами, фактически спасает русскую науку. Он добивается своего.
В августе 1920 года Павлову возвращают конфискованные у него шесть золотых медалей. А 24 января 1921 года Совнарком принимает постановление за подписью Ленина о создании академику Павлову особых условий работы. Это стало для Ивана Петровича охранной грамотой, но он вновь использует ее не для себя лично.
Ему невыносимо трудно работать, средства не доходят. Но он работает.
1923 год – переломный для Павлова. Открывается биостанция в Колтушах. И он идет к ней 10 километров от железной дороги в первый приезд. Именно там он создаст свое любимое детище – «столицу условных рефлексов». Наводнение 1924 года… Петербургская лаборатория уничтожена, а он, наблюдая за поведением собак, делает новое открытие – из катастрофы он выявляет рефлекс радости, создает знаменитое учение о травматических и экспериментальных неврозах!
Спустя 2 года Павлов обращается в АН СССР с письмом о реорганизации лаборатории в институт. Просьба удовлетворена: лаборатория реорганизована в Физиологический институт, получает дополнительные помещения.
1926 год. Павлов реорганизует биостанцию в Колтушах в лабораторию ИЭМ для исследований в области генетики высшей нервной деятельности, а в сентябре 1927-го вновь требует от Академии наук и правительства расширения помещений для наблюдений за поведением животных в стае, изучением социального инстинкта, изучением оперированных на мозге собак в свободном содержании, требует научных кинематографических съемок.
В своих публичных выступлениях он постоянно возвращается к вопросу о государстве и роли ученого. В слове о И.М. Сеченове в связи со 100-летием со дня рождения ученого в 1929 г. Павлов произносит: «Без Иванов Михайловичей с их чувством собственного достоинства и долга всякое государство обречено на гибель изнутри, несмотря ни на какие Днепрострои и Волховстрои».

Одна жизненная опора – исполнение долга

Попытки властей «приручить» Павлова проваливаются: он открыто называет требование вести научную деятельность на платформе марксизма насилием над научной мыслью и средневековой инквизицией, отвергает большевистские методы «укрепления трудовой дисциплины», заявляя, что «нельзя третировать умственный труд … по шаблону физического», решительно возражает против отмены защиты докторских диссертаций. Он называет бесполезным существование вузовских кафедр, на которых не ведется научная работа, решительно противостоит «классовому» приему. Он кричит в лицо академикам во главе с Вернадским: «Это – лакейство!» – в ответ на принятую резолюцию о необходимости внедрения «партийного руководства» научной работой и уходит из ВМА, чтобы больше никогда не посетить ни одного ее общего собрания.
Павлов использует свой авторитет, требуя прекратить террор и гонения на церковь. Его жизненное кредо звучит в письме к другу: «В тяжелое время… остается одна жизненная опора – исполнение по мере сил принятого на себя долга».
За 18 лет, прожитых Павловым при советской власти, его не запугали, не подкупили и не обманули. Он сохранил за собой право говорить правду, протестовать против того, что считал неправильным и вредным для России.
1934 год. Ему 85 лет. Он интересуется генетикой, мечтает «укрепить мост от физиологии к клинике, к психологии», но в письмах к Нильсу Бору звучит боль – начались ядерные исследования, и Павлов тяжело переживает двойственность науки, работающей как во благо человека, так и для его гибели.
1935 год. Новая встреча с Г. Уэллсом. «Где же ваша Россия во мгле?» – ехидно спрашивает его Павлов и, рассказывая об этом эпизоде, хохочет.
Август 1935 г. XV Международный физиологический конгресс в Ленинграде, 1500 делегатов из 37 стран. Открывая Конгресс, Павлов подчеркивает связь ученых всего мира между собой не только научными интересами, но общечеловеческими. В преддверии готовой вот-вот разразиться войны он говорит о ней как о зверином способе разрешения жизненных трудностей, недостойном человеческого ума, призывает ученых всеми мерами способствовать сохранению мира.

Болезнь и смерть

Иван Петрович болел редко, но тяжело, потому что не любил лечиться. Поздно начатое лечение часто приводило к сильным осложнениям. К 1936 году он перенес уже два тяжелых воспаления легких. Ему шел 87-й год. На выделенной ему машине он возвращался домой. Машина сломалась, и чтобы согреться движением, он пошел пешком, хотя был легко одет. Ветер рвал полы пальто, снег набился в ботинки… Дома он занемог. Диагноз врачей – грипп. Но это была снова пневмония. В этот раз – последняя, унесшая жизнь великого русского ученого 27 февраля 1936 года.