Архив

№ (0) - 2009 ТЕМА НОМЕРА: ПРОСЛАВИВШИЕ РОССИЮ. СОХРАНЯЕМ ТРАДИЦИИ

ОТЕЦ РУССКОЙ ФИЗИОЛОГИИ

«Надо иметь мужество высказывать свои убеждения», – так когда-то ответил Сеченов высокому сановнику на очередной укор в адрес «Рефлексов головного мозга» – главной работы его жизни. Мужество высказывать убеждения, мужество быть собой, твердо следовать выбранному пути – все это в полной мере присутствовало в его жизни. Научными работами Сеченова восхищались во всем мире – и пытались их запретить на родине, одни коллеги долгое время категорически не хотели признавать его заслуги – другие не скрывали своего восхищения и учились дерзости мысли, трудолюбию, упорству. Быть настолько смелым, что не бояться общественного мнения, разрабатывать свой путь в науке, дано не каждому. У Сеченова это получилось.

Иван Михайлович Сеченов появился на свет едва ли не в самой революционной губернии тогдашней России – Симбирской, откуда родом творцы двух революций – февральской и октябрьской – Керенский с Ульяновым. Сеченову же предстояло стать революционером в науке, перевернув представление о физиологии как о некоем второстепенном направлении. В семье, где кроме него было еще четыре сына и три дочери, Иван был самым младшим. Отец Михаил Алексеевич – отставной секунд-майор Преображенского гвардейского полка в Санкт-Петербурге, мать – Анисья Егоровна – крестьянка, бывшая крепостная, вышедшая замуж за своего барина. Теплый Стан (в конце 1945-го было переименовано в Сеченово в честь Ивана Михайловича) – село небольшое. Здесь всего-то две помещичьих усадьбы, одна из них, с восточной стороны, сеченовская. Доходы с поместья также невелики. И когда умер отец, выяснилось, что продолжить обучение в городе – а до 14 лет будущий основоположник российской физиологии даже не покидал родной деревни – не на что. Так, вместо гимназии в Казани, где первоначально планировалось продолжить обучение, Иван Михайлович отправился в Санкт-Петербург в главное инженерное училище, пребывание в котором оказалось более по карману – за четыре года обучения надо было отдать всего лишь 285 рублей. С одной стороны, это было типичное военно-учебное заведение с неизменной солдатской муштрой курсантов, а с другой – именно здесь учились писатели Григорович и Достоевский, герой обороны Севастополя генерал Тотлебен.
Однако офицерской карьере не суждено было сбыться. После пяти лет обучения Иван Михайлович не справился с экзаменами по фортификации и строительному искусству и вместо офицерского класса отправился служить в чине прапорщика во 2-й резервный саперный батальон в Киев. Но пребывание в училище не прошло бесследно. Ведь здесь он получил хорошие знания по физике, химии и математике, которые пригодились в дальнейшем. Скажем, математику курсантам преподавал М.В. Остроградский – впоследствии знаменитый ученый.
Прослужил Сеченов недолго – всего два года, после чего подал прошение об отставке. Сам Иван Михайлович позже в своих автобиографических записках считал, что одной из главных причин ухода с воинской службы стало известие о замужестве одной киевской красавицы с Подола, в которую он был влюблен. Если это и действительно так, то перед нами один из тех случаев, когда несчастливый роман счастливо изменил жизнь несостоявшегося возлюбленного. Уйдя со службы, Иван Сеченов поступает вольнослушателем на медицинский факультет Московского университета. Сначала он мечтал о сравнительной анатомии. Однако «виной моей измены медицине было то, что я не нашел в ней, чего ожидал – вместо теорий голый эмпиризм... Болезни, по их загадочности, не возбуждали во мне ни малейшего интереса, так как ключа к пониманию их смысла не было...», – вспоминал Сеченов позже.
И наибольшее его внимание теперь сосредоточено на курсе физиологии, который был объединен со сравнительной анатомией. Наука эта только зарождалась, даже на лекциях было очень мало опытов и демонстраций. «Среди физиологов в те времена до того господствовало убеждение, что разработка вопросов жизни должна производиться с исключительной целью сводить физиологические процессы на более простые физико-химические явления, что неследование этому направлению влекло за собой чуть не исключение из разряда биологов», – писал в воспоминаниях о Сеченове в 1910 году И.И. Мечников.
А первой увлекшей его идеей стала теория Ф.И. Иноземцева о том, что раздражения симпатической нервной системы, определяя характер большинства заболеваний, вызывают катар слизистых оболочек. Благодаря чему появилась научная работа молодого Сеченова «Влияют ли нервы на питание».
В числе трех наиболее способных студентов по окончании курса обучения Сеченов сдавал не обычные лекарские, а более сложные – докторские экзамены. «За оказанные им отличные успехи определением университетского Совета утвержден в степени лекаря с отличием, с предоставлением ему права по защищении диссертации получить диплом на степень доктора медицины», – значилось в его дипломе.
Ну а главной школой молодого ученого стали несколько лет пребывания за границей, где физиология как наука не только находилась на более высоком по сравнению с Россией уровне, но также имелись все необходимые для исследований условия. Сеченов учился у крупнейших физиологов Европы – Гельмгольца, Дюбуа-Реймона, Бернара.
За границей он пишет и свою докторскую диссертацию «Материалы к физиологии алкогольного опьянения», опыты для которой ставит на себе! Тезис об опытах на самом деле не такой курьезный. До этого ученые ставили эксперименты на трупах и единогласно считали, что алкоголь вызывает чрезмерное переполнение кровью мозга. Сеченов же доказал, что это явление – посмертное. И алкоголь подавляет химические процессы в тканях, из-за чего наблюдаются учащенное дыхание и сердцебиение. В этой работе были также сформулированы несколько важнейших для дальнейших исследований тезисов. «Все движения, носящие в физиологии название произвольных, суть в строгом смысле рефлективные». «Самый общий характер нормальной деятельности головного мозга (поскольку она выражается движением) есть несоответствие между возбуждением и вызываемым им действием – движением». «Рефлекторная деятельность головного мозга обширнее, чем спинного».
Еще одним итогом пребывания за границей стало создание абсорбциометра для исследования газов крови. Точнее, переоборудование уже известного прибора Л. Мейера, который Иван Михайлович превратил в насос с непрерывно возобновляемой пустотой и возможностью согревания крови. «Этим способом учение о газах крови поставлено на твердую дорогу, и эти же опыты, равно как длинная возня с абсорбциометром Л. Мейера, были причиною, что я очень значительную часть жизни посвятил вопросам о газах крови и о поглощении газов жидкостями», – писал он позже. Идея абсорбциометра оказалась, кстати, настолько удачной, что крупнейшие европейские ученые потом заказывали у Сеченова приборы этой конструкции, которые он делал своими руками, даже сам выдувал для них стеклянные детали.
В марте 1860 года в Санкт-Петербурге Сеченов защищает диссертацию и получает звание доктора медицины. А конференция Медико-хирургической академии допускает его к экзаменам на звание адъюнкт-профессора, после чего Сеченову предложили читать лекции по физиологии. 16 апреля его зачисляют адъюнкт-профессором на кафедру физиологии.
В 1861 году среди тех, кто посещал его лекции, оказались две вольнослушательницы – М.А. Бокова и Н.П. Суслова. В те годы нужно было обладать недюжинной волей, чтобы не смириться с уготованной ролью домохозяйки и вопреки общественному мнению получить высшее образование. Но эти женщины обладали именно таким характером и прошли этот путь до конца. Одна из них – Мария Александровна Бокова – стала впоследствии гражданской женой Сеченова. Н.П. Суслова вышла замуж за всемирно известного ученого Эрисмана, приехавшего из Швейцарии в Россию. И благополучно позже из России же и высланного (за поддержку революционного движения студентов), несмотря на всю научную славу, которую он принес своей новой родине.
Сеченов же поддерживал подруг еще в пору вольнослушательниц, помогал в учении, а в конце года дал темы для научных исследований. Под его руководством они выполнили докторские диссертации и успешно защитились в Цюрихе. Ему на самом деле нравилось стремление русских женщин к равноправию и получению высшего образования. Один из учеников Сеченова И.Р. Тарханов вспоминал: «Помнится мне, как сердечно приветствовал он в своей лаборатории талантливого, совсем юного математика – известную теперь Софью Ковалевскую еще до ее отъезда за границу, видя в ней крупную научную силу, и открыл двери лаборатории для ее занятий. Далее мы видели его на съездах встречавшим с самым неподдельным восторгом всякий мало-мальски талантливый доклад со стороны ученых женщин».
Вообще молодой ученый пользовался тогда большим успехом в самых разных слоях общества, в том числе у представителей передовой интеллигенции. Его лекции посещали Тургенев и Чернышевский и даже, как считалось, вывели Сеченова в своих знаковых для того времени произведениях. У Чернышевского это был Кирсанов в «Что делать?», а у Тургенева – проводивший опыты на лягушках Базаров в «Отцах и детях». А Мария Александровна Бокова стала прототипом Веры Павловны все в том же романе Чернышевского. Хотя самому Сеченову излишняя его политизация была не по душе. «К репутации его среди студентов примешивалась политическая нотка, которая была совершенно не во вкусе молодого ученого», – вспоминал И.И. Мечников.
Ну а роль возмутителя спокойствия Иван Михайлович продолжил с появлением вершины его научного творчества – работы «Рефлексы головного мозга». Это был действительно взрыв! Революционный труд! Павлов назвал его «гениальным взмахом сеченовской мысли». «Написать физиологию нервной системы побудило меня главнейшим образом то обстоятельство, что во всех, даже лучших учебниках физиологии в основу частного описания нервных явлений кладется чисто анатомическое начало... я же с первого года преподавания нервной системы стал следовать другому пути, именно описывал на лекциях нервные акты так, как они происходят в действительности», – уточнял Сеченов в предисловии.
В этой работе он говорил, что для физиологов достаточно того, что «мозг есть орган души, то есть такой механизм, который, будучи приведен какими ни есть причинами в движение, дает в окончательном результате тот ряд внешних явлений, которыми характеризуется психическая деятельность. Всякий знает, как громаден мир этих явлений. В нем заложено все то бесконечное разнообразие движений и звуков, на которые способен человек вообще. И всю эту массу фактов нужно обнять… Все бесконечное разнообразие внешних проявлений мозговой деятельности сводится окончательно к одному лишь явлению – мышечному движению…».
То есть вся сложная психическая жизнь человека, его поведение зависят от внешних раздражителей, а не от некоей загадочной «души». Всякое раздражение вызывает тот или иной ответ нервной системы – рефлекс. Рефлексы бывают простые и сложные.
«Мысли, изложенные в «Рефлексах», были так смелы и новы, анализ натуралиста проник в темную область психических явлений и осветил ее с таким искусством и талантом, что потрясающее впечатление, произведенное «Рефлексами» на все мыслящее общество, становится вполне понятно», – писал впоследствии его ученик и соратник Н.М. Шатерников.
Однако утрированный тезис «души нет, а есть рефлексы» вызвал большое неудовольствие со стороны светских и церковных властей. Да что там недовольство – ярое противодействие!
Цензор Веселовский в своей докладной записке пишет, что сочинение Сеченова «подрывает религиозные верования и нравственные и политические начала». Тайный советник Пржецлавский, второй цензор из Министерства внутренних дел, считает, что Сеченов, приводя человека «в состояние чистой машины», ниспровергает все моральные основы общества, уничтожает религиозный догмат жизни будущей. Петербургский митрополит призывал сослать автора в Соловецкую обитель (очень напоминает призыв одного литературного героя: «Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки», не правда ли?).
В конце концов, министр внутренних дел П.А. Валуев возбудил судебное преследование автора крамольных воззрений из-за пропаганды «крайнего материализма». Однако на все предложения друзей нанять опытного адвоката Сеченов беспечно отвечал: «Зачем мне адвокат? Я возьму в суд лягушку и проделаю перед судьями все мои опыты: пускай тогда прокурор опровергает меня». Суть этого замечания в том, что работа была написана на основе исследований, проведенных Сеченовым в Париже, посвященных так называемому центральному торможению – особым механизмам в головном мозге лягушки, подавляющим или угнетающим рефлексы.
Судебное преследование в конце концов прекратили, но клеймо политически неблагонадежного так и осталось. А 31 августа 1867 года было сделано распоряжение о снятии ареста с «Рефлексов головного мозга», и книга наконец вышла в свет в России.
После десяти лет работы в Медико-хирургической академии Сеченов покидает ее и какое-то время экспериментирует в лаборатории Д.И. Менделеева, а затем уезжает в Одессу – профессором Новороссийского университета. Именно так назывался одесский университет. Здесь он увлекся новой, малоизученной проблемой – состоянием углекислого газа в крови. «Этот с виду простенький вопрос потребовал для своего решения не только опытов со всеми главными составными частями крови порознь и в различных сочетаниях друг с другом, но в еще большей мере опытов с длинным рядом соляных растворов», – писал он в своих записках.
В сентябре 1869 года Сеченов стал членом-корреспондентом Императорской Санкт-Петербургской академии наук, а весной 1876 года вступил здесь в должность профессора кафедры физиологии физико-математического факультета Петербургского университета. В Санкт-Петербурге он в основном завершил работы по изучению физико-химических закономерностей распределения газов в крови и искусственных солевых растворах, а в 1889 году сформулировал поныне актуальное «уравнение Сеченова» – эмпирическую формулу, которая связывает растворимость газа в растворе электролита с его концентрацией.
Однако работа в столице давала все меньше удовлетворения, привнося дополнительную нервозность. «Пребывание в петербургской лаборатории стало казаться мне бесцельным, даже неприятным, и я решил заменить профессорство более скромным приват-доцентством в Москве», – напишет он позже. Хотя в целом ко времени, проведенному здесь, он относился с большой теплотой. «К его физико-математическому факультету в особенности я преисполнен по сие время великого уважения. Не говоря о том, что сидеть рядом с такими людьми, как Чебышев, Менделеев и Бутлеров, было для меня большой честью, – университетская коллегия того времени представляла поразительный пример дружного единодушия по всем вопросам университетской жизни. Посещая аккуратно заседания факультета и совета, я за все 11 лет не был свидетелем ни там, ни здесь ни единого враждебного столкновения, ни единого грубого слова». Именно в Петербургском университете Сеченов сделал последнее в своей жизни открытие, установив постоянство состава альвеолярного воздуха – основу возникшей позднее авиационной вакцины. А также показал, что огромная величина кровотока в почке – это результат большей, чем в других органах, разницы давлений в почечной артерии и венах.
Но и в Москве возможностей сосредоточиться только на научной работе не было. Дошло до того, что профессор Лейпцигского университета Карл Людвиг сказал, что пока он жив, в его лаборатории всегда будет комната для русского физиолога. И Сеченов уже почти согласился на переезд, но как раз в это время появилась вакансия в университете, и в 1891 году Сеченов стал профессором кафедры физиологии Московского университета.
В эти годы он полностью завершает свои исследования по теории растворов, начинает исследования по газообмену, конструируя ряд оригинальных приборов и разрабатывая собственные методы изучения обмена газов между кровью и тканями и между организмом и внешней средой. «Исследование дыхания на ходу было всегда моей мечтой, казавшейся притом же невыполнимой», – говорит он. Выходит из печати его обобщающий капитальный труд «Физиология нервных центров». Он дает научные обоснования восьмичасового рабочего дня на предприятиях, вводит понятие «активный отдых». Выпускает книгу «Очерки рабочих движений человека».
Однако возраст берет свое, и Сеченов просит об отставке. «Покончить с преподавательской деятельностью побудили меня лета, сознание начавшейся отсталости в науке и убеждение, что старику не следует дожидаться времени, когда публика будет желать его ухода», – признается он в своих записках. Но после этого продолжает работать в лаборатории и читать лекции на Пречистенских курсах рабочих.
Уже перед самой смертью его наконец-то избирают почетным академиком Академии наук. До этого несколько таких попыток закончились провалом. В 1860-м он сам снял свою кандидатуру, в 1868-м против него выступил президент академии, имевший по уставу два голоса, а в 1873-м за избрание проголосовало лишь отделение физиологии, однако общее собрание это решение не утвердило.
«Отец русской физиологии», по определению Павлова, Иван Михайлович Сеченов умер 15 ноября 1905 года от крупозного воспаления легких. Похоронили его на Ваганьковском кладбище, а через несколько лет прах великого физиолога был перенесен на Новодевичье кладбище.
Современники вспоминали об Иване Михайловиче Сеченове и его жене Марии Александровне Боковой как об исключительно скромных людях, вся жизнь которых была посвящена науке. Известны его слова, сказанные по поводу чрезмерно пышного празднования юбилея одного из друзей – С.П. Боткина. «Такое пересаливание, хотя и обычное в русских юбилеях, мне очень не нравилось… Положение именинника мне всегда казалось несколько глупым, и я всю мою жизнь избегал именин и чествований».
Большую часть своего состояния Сеченов завещал крестьянам родного Теплого Стана, а гонорар за издание своих трудов после смерти жены – Пречистенским курсам. Мария Александровна умерла в бедности уже в первые годы советской власти, не имея практически никакого имущества. Сохранились расписки, которые свидетельствуют, что она время от времени вынуждена была брать в долг у друга мужа Шатерникова. Последние ее дни прошли в приюте для престарелых ученых. А в завещании упоминалось, что все движимое имущество этой комнаты принадлежит ее знакомой...