Архив

№ 01-02 (93) - 2009 ТЕМА НОМЕРА: "Мы - армия страны. Мы - армия народа"?

Первый шаг

С сентября 2008 г. Россия втягивается в кризис, которым нас, как говорят, «заразили» США.

Признаки назревающего на Западе кризиса финансовой системы стали явными уже в 2005 г., и были сигналы, что в него будет вовлечена Россия, за 90-е годы «привязанная» к этой системе. Ни формальные показатели, ни предупреждения аналитиков во внимание не принимались, Россия представлялась «островком стабильности», и начавшийся в сентябре 2008 г. кризис оказался для нас полной неожиданностью.
В 90-е годы реформаторы демонтировали защитные механизмы, которые придавали экономике СССР кризисоустойчивый характер, не выстроив других защит. Россия, резко ослабленная кризисом 90-х годов, оказалась полностью раскрытой и беззащитной против «импорта» чужих кризисов. В.В. Путин образно определил эту ситуацию так: «За что боролись, на то и напоролись». Правда, боролись за это завсегдатаи Куршевеля, а напоролись 148 миллионов жителей России (теперь 141 млн).
Аномально высокие цены на нефть привели к бурному росту российского фондового потребительского рынка, что привлекло большой спекулятивный капитал. Финансовый кризис в США вызвал бегство из России этих «глупых» денег и привел к кризису ликвидности, а затем и к обрушению биржи. Кроме того, надо выплачивать сотни миллиардов долларов кредитов, набранных на Западе российскими банками и корпорациями. Быстро тает золотовалютный запас России. Он составлял в начале августа $598 млрд, а 12 декабря 2008 г. – $435,4 млрд, в январе, по оценкам, уменьшился еще на $35–40 млрд. Остаток его примерно равен внешнему долгу.
Наш нынешний кризис налагается на большую волну кризиса 90-х годов, который вовсе еще не преодолен. Это может полностью изменить структуру и глубину кризиса в России по сравнению с тем, что «на Западе». Главная угроза в том, что волна «прежнего» кризиса уже подвела многие системы хозяйства и социальной сферы России к «красной черте». Запас их прочности почти исчерпан, и добавочный удар нового кризиса может запустить цепную реакцию отказов. Это сразу потребует больших средств на устранение чрезвычайных ситуаций, а их недостаточно. Например, в критическом состоянии находится жилищный фонд, обветшавший без капитального ремонта, инженерные сети ЖКХ, водоканал. Это – системы жизнеобеспечения, сбои которых могут ухудшить положение огромной части населения. Таким образом, «модель кризиса» должна включать в себя и потенциальные угрозы, порождаемые массивными процессами деградации, запущенными еще в 90-е годы.
Кризис находится лишь в первой фазе, прогнозы противоречивы. В острой фазе процессы быстротечны и напоминают боевые действия. Более эффективна тактика тех, кто исходит из продуманной доктрины, задающей критерии для принятия решений при реализации того или иного сценария. Если такой доктрины нет, в обстановке дефицита информации и времени принимаются импульсивные решения, а иногда и не принимается никаких решений. Ход событий становится неуправляемым, инициатива переходит к «противнику».
Доктрина – это совокупность методов, позволяющих заранее разработать алгоритмы принятия решений, которые будут реализованы в зависимости от хода событий. В ней должны быть определены и сформулированы такие элементы любой антикризисной программы: цели (на разных уровнях); ограничения (заданные условия, которые должны быть выполнены неукоснительно); главные активные факторы, определяющие состояние дел; располагаемые ресурсы, необходимые для достижения цели в рамках заданных ограничений; набор показателей для слежения за ходом процессов; критерии выбора способов достижения цели.
Поскольку кризис может развиваться по разным траекториям, доктрина предполагает сценарный подход. Для каждого сценария должен быть намечен, в главных чертах, свой план действий. Быстрая подгонка заготовленных решений к конкретной ситуации сократит издержки. В режиме реального времени выработать хорошие решения для быстротечных процессов невозможно, их варианты надо готовить заранее. Они должны следовать общей логике доктрины преодоления кризиса в рамках главных ограничений.
Такой подход рационализирует программу действий, снижает давление идеологических догм. В момент кризиса они лишь усугубляют трудности. Кризис – особый тип бытия, когда решения должны приниматься под давлением неумолимых обстоятельств и ограничений. Например, если городское население не может купить хлеба по рыночным ценам, то продразверстка вводится любым правительством, как это и было в России в 1916–1920 гг. Тогда продразверстка была введена сначала царским правительством, потом Временным, потом Советским. Никто не ссылался при этом на православие, демократию или «Капитал» Маркса, а успех определялся лишь способностью выполнить задачу.
При таком подходе некоторые проблемы переносятся из острой фазы кризиса «в будущее». Там они должны быть разрешены в более благоприятной обстановке. Нередко в будущем об этих перенесенных из кризиса проблемах «забывают», что является грубой ошибкой.
Сейчас, через пять месяцев с начала кризиса, следует признать, что методологический аппарат экономического блока правительства и его экспертов оказался непригоден для оценки уязвимости российской экономики. Вплоть до середины лета 2008 г. государство и общество следовали ошибочным представлениям об угрозе, перед которой оказалась Россия. Было потеряно много времени, и кризис застал страну неподготовленной. Требуется беспристрастная оценка применяемых в правительстве методов анализа и срочное устранение дефектов.
Так, на конец 2008 г. значения индекса РТС прогнозировались на уровне 3000 пунктов. На деле 19 мая он был на отметке 2498 пунктов, а 26 декабря – 644,5 пункта, снизившись на 74,2%. Если отбросить предположение о недобросовестности сообщества финансовых аналитиков, приходится признать это сообщество несостоятельным в выполнении профессиональной функции предвидения. Безосновательными были заявления о ближайших перспективах экономики РФ, сделанные на XII Международном Санкт-Петербургском экономическом форуме. Эти заявления были подготовлены экспертами правительства на основании той прогнозной информации, которой они располагали.
На Форуме Д.А. Медведев сказал: «В мире уже обозначились новые центры экономического развития. И Россия – это один из них, поэтому она намерена участвовать в формировании новых общих правил игры на мировом рынке. Поэтому уже в ближайшее время будет принят план превращения российской столицы в мировой финансовый центр, а рубля – в одну из ведущих резервных валют». Это было сказано за два месяца до начала обрушения российского фондового рынка.
То же можно сказать и о части населения, которая под воздействием идеологической пропаганды и нефтедолларов соблазнилась возможностью жить в долг. В течение последних двух лет сумма потребительских кредитов физическим лицам росла ежегодно более чем в полтора раза, сильно опережая рост доходов. К ноябрю 2008 г. кредиты банков физическим лицам составили 4,1 трлн руб. Тут и грянул кризис.
Но кто принимал решение создавать в России потребительскую лихорадку, для которой реальная экономика не давала никаких оснований? Ведь после 1991 г. в сельском хозяйстве число тракторов сократилось в три раза – а число легковых автомобилей в России возросло в три раза. Это и есть путь к нынешнему кризису.
Как видятся сегодня основные принципы антикризисной программы правительства?
Кризис – это болезнь (общества, хозяйства, государства). Как и при болезни человека, на этот период необходимо создать особый тип жизнеустройства, качественно отличный от жизнеустройства стабильного времени. Глубина отличий определяется глубиной и кризиса, однако, как правило, она недооценивается и государством, и населением. В результате необходимые изменения вносятся под давлением обстоятельств, без подготовки, в чрезвычайном порядке. Это приводит к лишним страданиям людей.
При серьезной болезни человека для защиты его организма применяются лекарства и процедуры, которые уничтожают болезнетворное начало или повышают защитные способности органов и тканей, а иногда временно замещают их искусственными устройствами (почка, легкие). В крайних случаях производят хирургическое вмешательство, изменяя саму структуру организма путем ампутации или трансплантации.
Из этой аналогии следует, что защита населения от «болезни» кризиса не может быть достигнута просто посредством раздачи тех ресурсов, которые хозяйство и население получали в благополучное время. Распределение государством денег, которые бы заменили прибыль, кредиты или зарплату, не может быть эффективным в принципе. Кризис требует изменения образа жизни. Это значит, необходимо создание новых социальных форм и ослабление или ликвидация (возможно, временная) тех, которые провоцируют болезнь или усиливают болезнетворное начало.
Таким образом, защита от кризиса требует активной, целенаправленной и созидательной деятельности. Главной организующей силой в России реально может стать только государство. Советские общественные системы самоорганизации (партийные, профсоюзные и профессиональные организации, трудовые коллективы и пр.) разрушены, дееспособных новых не сложилось.
Поэтому чрезвычайной антикризисной программой должно быть укрепление легитимности государственной власти. Она вовсе не так крепка, как кажется. Авторитет власти определяется двумя «срезами» реальности – объективными условиями жизни общества и восприятием этих условий. Оба эти среза важны, а иногда более важным является именно восприятие реальности.
В 90-е годы РФ переживала глубокий кризис легитимности власти. Проявлением его были раскол общества по отношению к режиму Ельцина, вспышки политического насилия, сепаратизм окраин, война в Чечне, аномальные масштабы преступности и коррупции, демографическая катастрофа. После 1999 г. этот кризис стал смягчаться и «подмораживаться». Программа В.В. Путина была воспринята как преодоление ельцинизма, что успокоило страсти и породило надежды, авторитет власти вырос, хотя равновесие еще не было устойчивым. Сомнения не были рассеяны потому, что массивные процессы деградации основных фондов, систем жизнеобеспечения и социальной сферы продолжались. Однако восприятие реальности стало более оптимистическим, так как правление В.В. Путина, подслащенное нефтедолларами, оценивалось в сравнении с разрухой и бесправием 90-х годов.
Теперь же, в условиях кризиса, более мрачными станут и оценка объективной реальности, и ее субъективное восприятие. Грядущие «тощие» годы будут сравниваться с всплеском конъюнктурного потребления 2003–2008 гг. и с несбывшимися надеждами «эпохи Путина». Если произойдет срыв в программах социальной защиты населения, если будут спровоцированы конфликты по всем трещинам, разделившим общество, то взаимодействие самых разных видов недовольства откроет дорогу «оранжевой» коалиции. Для ее усиления в России есть кадры, информационная инфраструктура, идеологические и художественные средства, финансовая и технологическая поддержка из-за рубежа.
Подрыв легитимности нынешней государственной власти, без шансов возникновения дееспособной альтернативной власти через революцию, приведет к крупномасштабной системной катастрофе. Она ударит прежде всего по жизнеобеспечению населения, особенно социально уязвимой его части.
Трезво оглядывая прошедшие 8 лет, надо признать, что государство и общество не использовали данную нам судьбой передышку. «Манна небесная» нефтедолларов была пропита, проедена и промотана. Восстановления производства, систем жизнеобеспечения и кадрового потенциала проведено не было.
Теперь наша судьба зависит от того, сможем ли мы организоваться в условиях кризиса. Если сможем, то и на выходе из него наберем инерцию развития. Не сможем – будем ограблены уже подчистую.
Чтобы организоваться, необходим трезвый и честный диалог общества и власти, без заклинаний насчет рынка, конкуренции и царя-мученика. Путин как-то с уважением помянул Рузвельта. Тот в качестве первого шага к преодолению Великой депрессии сказал: «Давайте перестанем врать друг другу».

Сергей Кара-Мурза