ТЕМА НОМЕРА. ВЫСОКИЕ ТЕХНОЛОГИИ
НЕИЗБЕЖНАЯ НЕВОЗМОЖНОСТЬ: ИННОВАЦИОННОЕ РАЗВИТИЕ

Сергей Кара-Мурза, политолог

Недавно В.В. Путин вновь вспомнил идею, которую положили под сукно, когда на РФ хлынули нефтедоллары – идею перехода к инновационному типу развития. Нефть стала давать сверхприбыли – обрадовались чиновники, кое-что перепало и обывателю. И о России заговорили как об «энергетической державе», что означало выбор экспортно-сырьевого пути развития.

И вот «инновационный путь» снова в повестке дня РФ. В чем же дело? В последние 50 лет прорывов в науке, которые позволяли бы надеяться на появление новых источников энергии, не произошло. Даже если такое открытие будет сделано завтра, массовое производство такой энергии наладят не скоро. Вывод: придется использовать традиционные источники. Главные из них – невозобновимые. Энергоносители в них не производятся, а добываются. Мы с бешеной скоростью тратим достояние наших детей и внуков. Страны, которые о детях и внуках заботятся, свои месторождения консервируют, а чужие лихорадочно скупают или захватывают. Пример Ирака у всех перед глазами.
Добычей, как и собиранием кореньев, большой народ не прокормится. Ему требуется свое производство, чтобы с помощью нефти и машин обрабатывать землю, выращивать культурные растения, улавливающие солнечную энергию, превращая ее в пищу и сырье. Русский ученый С.Подолинский подсчитал, что устойчивым является такое развитие, при котором затраты одной калории вовлекают в оборот 20 калорий солнечной энергии («принцип Подолинского»). В конце ХIХ века во Франции, например, при затратах 1 калории труда человека и лошади фиксировалась 41 калория на сеяных лугах и столько же на посевах пшеницы. Замени лошадь трактором, и нефть окупится сторицею. Растения Земли, поглощая бесплатную энергию Солнца, за год превращают в глюкозу около 100 миллиардов тонн углерода из атмосферы. А нефти человечество добывает в сто раз меньше – и то она стала дефицитной.
Но, как ни прискорбно, мировому рынку неинтересно, прокормится ли население России или нет. Он заинтересован в том, чтобы наше пространство было очищено от промышленности и от лишнего населения, потребляющего драгоценную нефть. От нас жестко потребовали деиндустриализации, и Ельцин по мере сил приказ выполнял. При В.В. Путине власть попыталась совместить несовместимое. Она пообещала бесперебойно снабжать Запад нефтью и газом, но в то же время предприняла робкие попытки поднять промышленность, дать людям подкормиться.
Тут и возник конфликт. Пока возрождаемая часть промышленности ограничивалась производством металла и удобрений на экспорт и отверточным производством, которое почти не требует топлива – это еще куда ни шло. Ну а дальше? Явно требуется новая программа индустриализации, причем с энергоемким производством для себя. Но это значит – перенаправить поток нефти и газа от нью-йоркской биржи на российские заводы. Вот только факты: в 1990 г. из СССР на экспорт отправлено 27,8% добытой нефти, а в 2005 г. из РФ отправлено 77,3%. Для внутреннего потребления в 1985 г. в РСФСР осталось по 2,51 т нефти на душу населения, а в 2005 г. по 0,72 т на душу – в 3,5 раза меньше того, чем располагал житель РСФСР в 1985 г. Не на 10–20%% меньше, а в три с половиной раза! Надо вникнуть в эту разницу.
В результате в РФ сократились посевные площади на 42,3 млн га. Более чем на треть! Россия перешла от земледелия к «выковыриванию» из земли того, что природа накопила для всех будущих поколений нашего народа. Подобная политика напоминает поведение алкоголика, который при голодных детях тащит из дома последнее имущество.
Деньги за нефть настойчиво рекомендуют оставлять на Западе, а не вкладывать в хозяйство. Каждый вложенный в России доллар оживит какое-то производство и потребует расходов энергии. Это для мирового сообщества недопустимо, вот и приходится Грефу изобретать самые фантастические оправдания тому, что экономику страны правительство держит на голодном нефтяном пайке, а нефтедоллары омертвляет в стабилизационном фонде.
Возникла ситуация неустойчивого равновесия, уже абсурдная. Возможности роста добычи энергоносителей малы, т.к. сверхприбыли заставляют олигархов вести хищническую добычу, навсегда оставляя в земле 2/3 нефти. Месторождения добивают, а новых не предвидится – с конца 80-х годов глубокое разведочное бурение на нефть и газ сократилось более чем в 5 раз.
Таким образом, если мы продолжим свой прежний «сырьевой» путь развития, то доля населения, которая сможет кормиться от «трубы», будет неуклонно уменьшаться. Остальным придется перебираться в «цивилизацию трущоб». Иллюзия, что мы все сможем прокормиться в «энергетической империи», теплится сегодня только потому, что мы живем еще на старых советских системах. Но они дышат на ладан. В 2003 г. было сказано, что стабилизация положения в ЖКХ стоила на тот момент 5 триллионов рублей. Значит, сейчас стоит около 7 триллионов. Никто эти деньги вкладывать не собирается, а население не сможет их выплатить при всем желании.
И уже в нынешнюю небывало теплую зиму, лишь чуть-чуть подморозило, стали лопаться магистральные трубы теплосетей. Слегка повысили температуру воды – и они не держат давления, изношены до предела. Это значит одно: еще два-три года, и даже «средний класс» в холодную зиму может остаться без отопления. Но если Россия перейдет к инвестиционно-инновационному варианту развития («новая индустриализация») с использованием энергоносителей для собственного производства, то сохранить прежний уровень их экспорта будет невозможно.
Выходит, различия между «двумя путями развития» России, сырьевым и инновационным, принципиальны. Мы оказались в ситуации исторического выбора. При сырьевом варианте Россия становится пространством, на котором хозяйничают «операторы» мировой экономики. Восстановление систем жизнеобеспечения народа, а не только прослойки элиты, возможно лишь на базе целостного отечественного хозяйства – на инновационном пути развития. На этом пути Россия станет страной со своим народом и хозяйством. При выборе такого уровня все решает не логика, а совесть. Логика лишь позволяет упорядочить объективные данные.
Пока что власть, судя по всему, находится в замешательстве и решения еще не приняла. Как говорится, рад бы в рай, да грехи не пускают. Хочется счастья родной стране, но есть обязательства перед другими. Вот и слышим мы туманные противоречивые заявления. Недавно В.В. Путин объявил о курсе на «диверсификацию экономики за счет подъема перерабатывающих отраслей». Но это невозможно, если не прикрыть задвижки нефтепроводов на Запад. На каком горючем распахать и засеять 42,3 млн га, чтобы дать сырье перерабатывающим отраслям? Откуда взять электроэнергию для сельского хозяйства, где ее производственное потребление сократилось за годы реформы в 4,2 раза?
Как видится вся цепочка действий по «подъему перерабатывающих отраслей», нам не говорят. А ведь эта цепочка известна – над ней уже в 2001 г. работало по указанию самого В.В. Путина много специалистов. Уже тогда было ясно, что эта программа потребует тотального преобразования страны. И она уже по необходимости вся целиком будет инновационной. Время для мягкого проекта анклавного развития упущено. За 15 лет произошел технологический провал, и новые мощности надо внедрять на технической базе уже другого поколения. Многие отрасли уже не могут ждать, пока «очаги высоких технологий» возьмут их на буксир. Восстановление производства с модернизацией срочно требуется во всех отраслях и, прежде всего, в сельском хозяйстве – иначе все средства развития будут «проедены» и уйдут на ликвидацию аварий.
Значит, программа инноваций должна вестись по всему фронту, как в 30-е годы – при одновременном выполнении чрезвычайных проектов по созданию «центров высоких технологий». Первый подход к разработке таких программ – составление «карты препятствий». И сразу видно, что главное препятствие – инерция регресса больших систем, материальных и духовных. Начнем с духовной сферы. Ясно, что широкая научно-техническая деятельность и массовое новаторство возможны лишь в обстановке духовного подъема, на фоне оптимизма, при отсутствии «социальных страхов». Инновации сопряжены с риском, и в обстановке страха выбирают примитивное воспроизводство. Но ситуация в стране к оптимизму не располагает.
Мы переживаем культурный кризис, он подавляет творческие импульсы. Признаком его служат снижение квалификации работников, ориентация на «легкие» деньги, низкий престиж тяжелого непрерывного труда. Почему так высока смертность мужчин трудоспособного возраста? Почему такой уровень пьянства, такой всплеск криминала? В 2005 г. на конференции «Медико-социальные приоритеты сохранения здоровья населения России в 2004–2010 гг.» директор ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, бывший министр здравоохранения РФ Т. Дмитриева сообщила, что уровень психических расстройств с начала 1990-х годов увеличился в 11,5 раза. Растет и смертность, и тяжелая заболеваемость, связанная с психическими расстройствами. В частности, 80% инсультов в стране происходит на фоне депрессий. Все это – признаки тяжелой духовной болезни общества.
Да, необходим переход к инновационному развитию. Но сначала надо произвести реабилитацию всего общества, устранить источники социальных страхов и стрессов, успокоить людей. Происходит же обратное: нам все время пророчат социальные потрясения, от которых обывателю некуда спрятаться. То призывают организовать ТСЖ и отдать дом в руки каких-то неведомых компаний, о которых тут же говорят, что это жулики. То сообщают о планах ввести обязательное страхование жилья в размере 3% его рыночной стоимости, то намекают, что в Пенсионном фонде нет денег, что стариков в России переизбыток и молодые не желают их «кормить». Телевидение, в том числе государственное, целенаправленно создает в обществе очень высокий уровень нервозности. Для чего-то это надо, но на инновационном развитии ставит крест.
Инновационный тип хозяйства возможен только при спокойной уверенности людей, объединенных сложной совместной работой. Ученый, инженер, рабочий и множество других работников должны иметь высокую мотивацию, ее не заменить ни рублем, ни страхом. Создать условия для сотен тысяч таких коллективов – трудное дело, но нет и признаков поворота к нему. Со стороны «собственников» наблюдается низкий уровень инвестиций в науку и техническое творчество. Скорее, даже демонстрируется их общая неприязнь к производству. Этот правящий слой всей душой тянется к торговле, финансам и праву. Но тут их инновации – во вред всякому развитию.
Нам знакомы две программы инновационного развития – западная и советская. На Западе двигал индивидуализм буржуа, который видел в новаторстве и в накоплении денег Призвание, способ служения Богу. Успех там измерялся положением на рынке. В России и СССР мотивы были иными, но столь же высокого накала. Опыт показал, что побудить наших людей к напряженному творческому труду на рыночных началах трудно, а может, и невозможно – скорее, они этим займутся на Западе. Стабильный инновационный процесс в условиях РФ не складывается. Значит, надо менять условия! Ведь порочные круги надо разрывать, как это ни трудно.
Как вернуть тот полет мысли и духа, который отличал нашу профессиональную элиту во всех группах – ученых, инженеров, рабочих? Тут много причин усугубили друг друга. Но я все же выделю одну, которая лежит в сфере сознания: влиятельная и авторитетная часть нашей интеллигенции стала работать «на понижение». Высокие мотивы, бескорыстие, творческий труд стали непопулярны. Говорить о таких вещах принято с напускным цинизмом, а уважительно отзываться лишь о купле-продаже.
Если вопрос о смене курса стоит всерьез, надо всерьез оценить и масштаб вызова. Если сорвем попытку, можем и не подняться.