СОДРУЖЕСТВО. БЕЛОРУССИЯ
СОЮЗНОЕ ГОСУДАРСТВО ПРИКАЗАЛО ДОЛГО ЖИТЬ?

Очередной нефтегазовый кризис на постсоветском пространстве получил довольно широкое освещение в российских, белорусских и западных СМИ. Свою оценку предпосылкам, ходу и последствиям конфликта двух «братских» стран давали официальные представители властей России и Беларуси, политологи, экономисты, юристы. Однако немногие тогда реально задумались об истинных причинах этого кризиса, назревавшего уже на протяжении почти десяти лет.

Беларусь не обладает значительными запасами полезных ископаемых в отличие от некоторых других бывших республик СССР, поэтому и до 1991 г. ее экономика строилась с упором на производство готовой продукции, большая часть которой сегодня поставляется на экспорт.
Республика, не имея на своей территории месторождений природного газа, является одним из самых газифицированных государств мира. Это не связано с тем, что страна является транзитным газовым звеном (через Украину на Запад поставляется в четыре раза больше российского газа, чем через Беларусь). Просто исторически и технологически в Беларуси сложился именно такой энергетический баланс.
Отсутствие у Беларуси собственных минеральных ресурсов делает ее экономику зависимой от их поставок из других стран. Это довольно убедительно доказывает газовый кризис 2004 г. и январский ажиотаж 2007 г. вокруг нефтегазовой темы в Беларуси. Очевидно, что самый удобный поставщик – это Россия. Дело не только в том, что российские поставки в Беларусь осуществляются по самым льготным ценам. Транспортная инфраструктура такова, что поставкам из России просто нет альтернативы.
Нефтегазовая задолженность Беларуси никогда не отступала на второй план – не помогло и проведенное российской стороной в конце 1990-х списание белорусского долга в 1 млрд долл. Однако, несмотря на это, долги Беларуси за поставки энергоносителей и далее увеличивались, что подтолкнуло руководство России к радикальному решению проблемы. 12 апреля 2002 г. с Беларусью было подписано «Соглашение о создании равных условий в области ценовой политики и о расширении сотрудничества в газовой отрасли», по которому Россия обязалась поставлять Беларуси дешевый газ (цена на 11 млрд куб. м газа в год на уровне 5 российского ценового пояса – Смоленск – 18,6 долл за 1 тыс. куб. м) с условием получить от РБ к 1 июля 2003 г. полноценное российско-белорусское СП на базе «Белтрансгаза».
Однако разгосударствливание этой белорусской газотранспортной компании практически не сдвинулось с места с момента подписания апрельского пакета соглашений. Белорусская сторона не торопилась выполнять взятые на себя обязательства, что было обусловлено, в основном, отношением высшего руководства страны к участию российских компаний в приватизации системообразующих предприятий белорусской экономики. Опасаясь потери контроля над экономической ситуацией в стране, оно не допускало появления в Беларуси мощных российских субъектов хозяйствования.
В ходе «газового кризиса» в феврале 2004 г., когда все поставки газа в Беларусь были приостановлены, А. Лукашенко намекнул на возможность выдвижения счета Москве: «Беларусь за копейки обслуживает Россию – противовоздушную оборону, автотранспорт, железнодорожный транспорт». Именно тогда он сказал ставшую потом популярной у журналистов фразу: «Летают, ползают, ходят – все это фактически бесплатно». После этого белорусский президент дал распоряжение силовому блоку кабинета министров спешно подготовить пакет документов по поводу финансовых претензий Беларуси к России в области военного сотрудничества. Речь шла о двух российских стратегических объектах – радиолокационной станции «Узел Барановичи» (она же – недавно вставшая на боевое дежурство РЛС «Волга», предназначенная для обнаружения в полете баллистических ракет и космических объектов и обеспечивающая контроль западного направления) и пункте управления подводными лодками в городе Вилейка, который ретранслирует сигналы на российские корабли и подводные лодки в Центральной и Северной Атлантике.
Поскольку Беларусь позиционирует себя как нейтральное государство, ее представители постоянно отмечают, что нормальное функционирование этих дорогостоящих объектов необходимо только самой России, которая может без них оказаться «слепой» в западном направлении и в значительном морском квадрате. Бывший министр обороны республики П. Козловский подсчитал, что России будет выгоднее минимум 50 лет поставлять Беларуси газ бесплатно в полном объеме потребления, чем строить подобные военные объекты где-нибудь под Смоленском.
Официальный Минск видит проблему шире – А. Лукашенко в октябре 2003 г. назвал предварительную цифру потенциального иска – от 21 до 25 млрд долл. Именно столько, по его подсчетам, будет стоить России отказ военной и пограничной инфраструктуры Беларуси обслуживать стратегические интересы России.
Нефтяной конфликт 2007 г. еще раз показал чрезвычайную слабость законодательной базы отношений России и Беларуси, отсутствие правовой культуры и наличие мощного потенциала для развития конфликтов. Не случайно же в очередной раз был поднят вопрос цены российского военного присутствия. Однако она не была названа. Обольщаться все же не стоит: за несколько лет, прошедших после демарша А. Лукашенко в октябре 2003 г., цена вопроса, надо полагать, значительно возросла.
Здесь следует отметить, что еще в 1995 г. Москва и Минск подписали межгосударственное соглашение, по которому недвижимость и участок земли, занимаемый РЛС «Волга», были переданы российской стороне на 25 лет бесплатно и на условиях освобождения от налогов. А в 1999 г. обеими сторонами было ратифицировано соглашение о совместном использовании объектов военной инфраструктуры (пунктов управления войсками, системы инженерного оборудования местности, инфраструктуры сил ПВО, аэродромов, узлов и линий связи, полигонов, арсеналов, баз и складов). Согласно этому договору финансирование объектов осуществляется за счет средств бюджетов государств или средств союзного бюджета. Кроме того, в феврале 1996 г. Беларусь получила арендную плату за использование Россией военных объектов на ее территории. Тогда же А. Лукашенко и Б. Ельцин подписали соглашение, которым Москва фактически списала Минску газовую задолженность. В тот момент весь внешний долг Беларуси составлял 1,5 млрд долл.
С момента обретения независимости Россия и Беларусь не ставили под сомнение необходимость тесной экономической, военной и политической интеграции. Интерес к экономической интеграции определялся изначально сильным взаимопереплетением экономик. «Ключевыми вопросами являются унификация тарифов и налоговой системы, и, прежде всего – формирование общего экономического и таможенного пространства»,– таким образом российские руководители видели повестку дня хозяйственного сближения двух стран.
Беларусь была одной из наиболее развитых республик СССР и обладала по советским меркам высокотехнологичными производствами, квалифицированными кадрами и развитой промышленной и транспортной инфраструктурой. На ее территории действовали развитые крупные узкоспециализированные предприятия, выпускавшие в основном конечную продукцию, комплектующие, сырье и топливо для которых поступали по большей части из России.
Однако только в начале 2007 г. в Кремле появилось понимание того, что белорусские трактора, автомобили, телевизоры и холодильники, поставляемые «братской» республикой по демпинговым ценам за счет дешевых российских энергоносителей, являются не только сдерживающим фактором развития собственного производства, но и могут служить серьезным рычагом экономического давления на руководство Беларуси. Переход в торговле с Россией на рыночные цены лишает всякого смысла ориентацию республики на восток. А для полноценного выхода на западные рынки необходимы серьезные экономические и политические реформы, к чему нынешние белорусские власти совершенно не готовы.
Говорить о том, что между странами действовал полноценный таможенный союз, было бы заблуждением. Де-факто за все годы бурной имитации интеграционной деятельности между Россией и Беларусью даже зоны свободной торговли без изъятий и ограничений не существовало.
Имевшиеся расхождения в ставках вывозных таможенных пошлин позволяли белорусам осуществлять реэкспорт российской продукции, являвшийся дополнительным финансовым источником бюджета. Наиболее острыми для российской стороны были такие позиции, как реэкспорт нефтепродуктов, лома цветных и черных металлов, кожевенного сырья, древесины ценных пород.
Однако самое болезненное – запретительные тарифы, которые Беларусь сохраняла против ввоза товаров из России. По количеству такого рода дискриминационных мер против российского экспорта Беларусь вошла в тройку мировых лидеров, опередив все страны СНГ, вместе взятые.
Вообще, пренебрежительное отношение руководства обеих стран ко многим базовым принципам права и международной торговли в случае с Союзным государством сыграло роковую роль.
В целом союзные договоры не были выполнены ни по одному из ключевых положений – не удалось унифицировать денежно-кредитную систему и создать условия для введения общей валюты, не была сформирована предусмотренная договорами единая нормативно-правовая база союза. Ни Беларусь, ни Россия не выполнили своих обязательств о внесения изменений в законодательства с целью их интеграции в единый комплекс. Потерпел неудачу план синхронизировать этапы и сроки экономических реформ двух государств, не удалось наладить работу комиссии по экономической политике Парламентского собрания.
Денежно-кредитные и банковские системы России и Беларуси продолжали работать в самостоятельном режиме, различия в параметрах ставок рефинансирования, норм резервных требований к банкам, в подходах к организации валютного контроля преодолеть не удалось. Разница в системах налогообложения, различные налоговые национальные кодексы не позволили, по большому счету, прийти к унификации бюджетных систем, что сделало невозможным и осуществление в полном объеме совместных межгосударственных программ в рамках Союза. Не был учрежден финансовый институт СБР, включая расчетно-кассовое обслуживание. Нелишне напомнить, что не было выполнено и положение о создании единого эмиссионного центра, которое содержалось в статье 31 Устава СБР. В социальной сфере не удалось прийти к определению и предоставлению гражданам государственных минимальных социальных стандартов, выровнять пенсионное обеспечение граждан Беларуси и России.
Интеграция пробуксовывала и потому, что стороны очень по-разному представляли себе как саму интеграцию, так и ее цели. Для президента Б. Ельцина значение имела, прежде всего, внешняя, пропагандистская сторона процесса интеграции с Беларусью. После прихода в 2000 г. к власти президента В.Путина пропагандистский аспект интеграции России и Беларуси был отодвинут на второй план, но и четкой стратегии действий выработано также не было.
Реальное формирование Союза завершилось с осознанием белорусским президентом невозможности обретения власти на объединенной территории двух государств. Передача власти В. Путину похоронила эти надежды главы Беларуси. С этого времени объединительные мероприятия проводились лишь по инерции и/или ради пропаганды определенных действий, зачастую не связанных с Союзным государством. Причем с обеих сторон. А. Лукашенко окончательно взял курс на строительство самостоятельного и независимого государства, интеграционной и союзнической риторикой он лишь стремится подольше пролонгировать полученные ранее преференции.
И только через несколько лет использования обеими сторонами союзной тематики при решении совершенно разных проблем во внешней и внутренней политике российское руководство осознало невозможность получения политических или экономических дивидендов от поддержки режима А. Лукашенко. В. Путин начал постепенно, но настойчиво «инвентаризировать» отношения, требовать конкретных выгод хотя бы для минимизации убытков России здесь и сейчас, а не в светлом объединенном будущем, которое при А. Лукашенко не наступит.
А если вспомнить все «узкие» моменты двусторонних отношений, перечисленные выше, то их хватит не на один межгосударственный конфликт. Точка поставлена, Союзное государство приказало долго жить?..
Алексей Шевцов, кандидат политических наук