ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЦЕНТР. ДЕМОКРАТИЯ
ВЫ ПИШИТЕ, ВАМ ЗАЧТЕТСЯ

Даже при поверхностном анализе нынешних интеллектуально-философских дебатов по поводу степени демократичности нашего общества в глаза бросается, по крайней мере, пара-тройка явных нестыковок непосредственно в основе самого вопроса. Во-первых, это касается часто употребляемого сейчас словосочетания, рождение которого приписывают себе не менее пяти всем известных человек,– «управляемая демократия». Этот крутой, как сказали бы наши дети, термин, по мнению других специалистов, не особенно точен по определению. Крайне сложно представить себе демократию, где не было бы вообще никаких элементов управления. В свою очередь, нет в современном мире такого управления, в котором бы не было никаких элементов демократии. Нельзя делить – да и не получится объективно – явления на плохие и хорошие, на черные и белые: жизнь – это сплошные нюансы. По глубокому убеждению главного редактора одной из центральных газет, в любой демократии есть элементы авторитаризма, а каким бы ни был тоталитаризм, он имеет демократические «вкрапления».

Странно, но факт: отечественные и зарубежные ученые мужи полемизируют так, как будто до них о демократии никто и не слышал. Думается, что происходит это не от необразованности или короткой памяти. Просто непрестижно сейчас опираться на энциклопедические издания середины-третьей четверти прошлого века. А, не дай Бог, процитировать что-то из трудов марксистов, где есть много чего такого, на что мы в суете не обращали внимания, да и не нужно тогда нам это было! Правда, профессора в университетах удивлялись, как это мы все повально разбирались в политэкономии капитализма, а в политэкономии социализма – почему-то нет. Так вот в одном из кратких словарей по философии тех времен до сих пор при желании можно прочесть, что демократизм любого общества определяется прежде всего и главным образом тем, в чьих руках находится политическая власть, для каких целей она используется, интересам каких классов, социальных слоев и групп служит. Вот, собственно, и все, точнее не скажешь.
Дальше идут определения: пролетарская демократия заменяется социалистической. На этом этапе долго задерживаться не будем, потому что помним, как нам внушали – всевластие народа и всенародная собственность на средства производства. Неужели это было?! На тот момент, как нас учили, подлинно народной социалистической демократии идеологи капиталистического общества противопоставляли буржуазную демократию, которая отводила трудящимся одну-единственную роль – создание материальных благ, необходимых для благополучия эксплуататоров. Она лишь формально закрепляла право граждан на участие в политической жизни страны, на самом же деле лишала этой возможности значительную часть общества – его социальные низы. И дальше: в странах капитала по-прежнему остаются бесправными, обреченными на нищету и прозябание десятки миллионов людей. Капитализм отказывает человеку в самом естественном и жизненном праве – праве на труд. Ничего вам не напоминает, хотя живем вроде в условиях вожделенной рыночной экономики? А то «управляемая» демократия, «суверенная» – буржуазная она или, если не нравится слово, капиталистическая.
Но когда все это было! Сейчас, по мнению многих наших политологов, западная демократия – это наше все, но не сегодня и даже не завтра. Россияне при такой демократии никогда не жили, поэтому политического опыта у них нет, и с цивилизованной демократией придется подождать. А демократические проявления (о них уже шла речь в начале), которые, как ни крути, имеют место быть в любой стране, со счетов не спишешь. Поэтому ими следует управлять, тщательно контролировать из единого центра. Но ведь управляемость – это заданность результата, а демократия предполагает неопределенность. И потом, все-таки демократия – это власть народа (его всевластие, как официально считалось при нашем социализме). Тут трудно удержаться и не упомянуть мнение заместителя главы администрации президента, который считает, что управляемая демократия – это как раз то, с чем наша страна борется. Он не видит отклонения от демократического пути в том, что действующая власть поддерживает одну партию, ссылаясь при этом на опыт США и Великобритании.
Ну, раз в стране неуправляемая и ненаправляемая демократия, значит, на взгляд все того же замглавы администрации, российская модель демократии называется «суверенной». Вот оно – одно из новейших определений нашей действительности. При этом необходимо помнить, что глава государства считает: демократия должна быть адаптированной к российским условиям, то есть для страны правомочно словосочетание «адаптированная демократия». Если верить зарубежным специалистам, сама по себе суверенная демократия – это идеологически мощная концепция, ее целью является преобразование мира (нам не привыкать преобразовывать мир). Она направлена против либеральной демократии Запада – до нее, как выяснили власти, мы пока не доросли – и против популистской демократии, от которой почти уже устали.
Иностранные политологи пристально наблюдают за процессами самых различных преобразований, происходящих в России. Сверхтщательно изучают наши идеологические документы, которые, по старой советской привычке, издаются томами. Не зря же это делается, с каким-то тайным умыслом. Можно оценивать, какие классики «суверенной» демократии явно используются при разработке российской концепции, а дух каких только витает. Однако неблагодарная это работа, ведь с возрастом или просто с расширением кругозора начинает казаться, что все уже давно где-то кем-то было придумано – и любая концепция, и идеология. Другое дело, что в каждой стране в оболочку термина вкладывается свое содержимое.
Немало ученых считают, что синдром «суверенности» пришел с Украины – видимо, так оно и есть. Именно там, если вспомнить, в очередной раз было продемонстрировано «право» любого государства жить мозгами другого государства и даже где-то за его счет. Привнесение взрывной ситуации с чужой территории – прием, старый, как мир. Октябрьские события 17-го года прошлого века, факт общеизвестный, готовились за пределами России. По утверждению высшего эшелона российской власти, суверенитет подразумевает возможность наличия экономической независимости, военной мощи и культурной идентичности, так называемая триединая задача. Создание национально мыслящей элиты – чрезвычайно важная задача в рамках суверенной демократии, здесь не обойтись без национально мыслящей демократической теории. Симптоматично, что на уникальной роли культуры и истории для мирового сообщества решили не зацикливаться. Резкий отход от десятилетиями складывавшегося постулата свидетельствует о появлении или хотя бы о работе над новой интеллектуальной идеей.
Господа, как местные, так и нет, с усердием критикующие главу российского государства, не склонны относиться серьезно к тому, что концепция «суверенной» демократии страны будет наполнена интеллектуальным содержанием. По их мнению, такая демократия имеет только пропагандистскую ценность, одним словом, это оборонительное оружие. Другие критики так не считают, они в ней видят ностальгию нынешней России по силе и даже некоторой идеологической привлекательности бывшего Советского Союза. Наверное, это не самый плохой вариант восприятия нашей действительности, но ведь и у населения страны есть свои варианты. А политологи пусть продолжают осмысливать то, что с нами происходит, пусть пишут, им зачтется.
Галина Николаева