СРЕДА УПРАВЛЕНИЯ. ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ
НЕ ПРЕВРАТИТЬСЯ БЫ СНОВА В "СТАДО БАРАНОВ"

Отвечая на одни вопросы, жизнь неизбежно порождает новые, и не менее значимые. Перечисляя многочисленные группы образованного сообщества: от физиков-ядерщиков, инженеров и учителей, до бывших идеологов КПСС и деятелей искусства, некоторые социологи приходят к выводу: «после распада СССР, прежняя деятельность интеллигенции оказалась ненужной». По их мнению, мы сейчас живем с ощущением исторического ухода интеллигенции от решения жизненных проблем, поскольку «гуманистические идеалы уступают место технократическим установкам». Однако подобное обобщение представляется излишне категоричным.

Действительно ли интеллигенция уходит? Немалая часть образованного слоя, сохранив свои профессии, продолжает делать свое дело, обеспечивая жизнедеятельность общества. Более того, согласно данным Российского фонда фундаментальных исследований, Россия до сих пор обладает четвертой частью потенциалов, определяющих позиции страны в современном мире. Треть программистов Microsoft – выходцы из России. Выпускники и даже студенты-старшекурсники лучших отечественных технических вузов охотно приглашаются в зарубежные научные центры. Из чего следует: естественно-научная и инженерно-техническая интеллигенция продолжает успешно воспитывать интеллектуалов, передавая им свои знания и опыт.
Указанные группы интеллигенции, создав в свое время ракетно-ядерный щит, надежно гарантировали национальную безопасность страны от внешних угроз. СССР в полной мере обладал государственным суверенитетом. Но он оказался беззащитен перед угрозами внутренними. Его распад, в решающей степени, был обусловлен неспособностью противостоять нарастанию внутренних проблем, неспособностью к динамичному развитию вследствие косности и неэффективности политико-экономической системы, нарастанию дезорганизации вследствие низкого качества национально-государственного управления. Это имеет прямое отношение к профессиональной деятельности советской общественно-гуманитарной интеллигенции, изучавшей жизнь общества и утверждавшей, что ей ведомы истинные законы его развития.
Однако крах советской государственности свидетельствует: сформированные социально-властные отношения не обеспечивали развитие общества. Оно оказалось неконкурентоспособным, несмотря на значительный научный потенциал и технические достижения. Ход и результаты реформ продемонстрировали: советское обществоведение оказалось не в состоянии стать историческим и политическим компасом нации.
Какая интеллигенция уходит?
Уходят «властители дум» эпохи социализма, уходит общественно-гуманитарная интеллигенция, десятилетиями идеологически обслуживавшая очередные утопии советской власти. Что эта интеллигенция может предъявить обществу в качестве результатов своей деятельности? Столь необходимый социальный прогресс отсутствует – многие миллионы едва выживают. В обществе не сформирована политическая и правовая культура – массово доминируют апатия и социальная некомпетентность. Какие ценности советская «идеологическая интеллигенция» может передать молодежи – ностальгию по иррациональным утопиям?
Советские обществоведы и воспитанные ими творцы реформ, как отмечают некоторые социологи, «не прогнозировали реакцию населения, не учитывали социальных последствий», что во многом и обусловило «рефеодализацию» общества в качестве результата их деятельности. Качество общественно-гуманитарной подготовки политической элиты, ее несовременный характер выразительно иллюстрируют два недавних эпизода. Первый – известная реплика спикера ГД Б. Грызлова, который утверждал, что Государственная дума – нижняя палата парламента – не место для политических дискуссий. Второй эпизод – заявление президента В. Путина в интервью французскому телеканалу ТФ-1 перед саммитом «Большой восьмерки». По мнению президента «государство – это... прежде всего аппарат принуждения». В то время как еще с конца 1970-х г. современное социальное, правовое государство интерпретируется в качестве «машины для производства всеобщего блага» и, даже, как «наиболее эффективная организация по защите прав граждан».
Вопреки нашим ожиданиям, лидеров реформ, не обременяли идеалы «национального, служения», хотя все они – выпускники лучших отечественных вузов. Главное, что определяло облик советской интеллигенции – «служение» советской системе, воспитание «людей в духе социализма и советского патриотизма», замешанных на коммунистической идеологии. Выразительны итоги этих усилий. Едва ли не поголовно пропущенное через систему воспитания советского патриотизма, население СССР не встало на защиту ни единства Советского Союза, ни его политического режима. Не стали организаторами такого движения даже структуры и функционеры всесильного Комитета государственной безопасности.
Профессиональные обществоведы были обязаны, но не смогли предвидеть, какие чудовищные силы выйдут на поверхность и возьмут силу в стране. Именно эта интеллигенция, по нашему мнению, «изжила себя идейно»; это ее историческое время оказалось исчерпанным. Кому нужны проповедники «единственно верного учения», чьи догматы оказались «ложным знанием»?
После распада СССР деятельность именно этой интеллигенции оказалась ненужной и, прежде всего, ее прежним работодателям. Советский социализм, как общественно-исторический проект себя изжил, и постсоветская номенклатура более не нуждалась в услугах профессиональных идеологов для легитимации своей власти. Для этого оказалось достаточно сколоченных капиталов и манипулируемого общественного сознания. Так стоит ли сожалеть об уходе тех, кто преданно служил социально-историческим утопиям, вместо того, чтобы добывать подлинное общественно-гуманитарное знание и транслировать его в общество? Проблема, скорее, в том, какое знание сегодня эта публика несет в студенческие аудитории.
Качество массовой общественно-гуманитарной подготовки все еще не соответствует масштабам исторической задачи: формированию демократического правового государства и осуществлению инновационной модернизации. Говоря о неблагополучии современной России, ректор Томского политехнического университета, президент Ассоциации инженерного образования России Ю. Похолков формулирует принципиальный вопрос: «Кто в нашей стране принимает политические и экономические решения? Выпускники отечественных вузов. Значит, их этому не научили. Процесс обучения – это не только получение профессиональных знаний. Это еще и воспитание гражданской ответственности перед страной и обществом».
Бессилие постсоветской интеллигенции
Потеряв надежду на многообещанное реформаторами процветание, народ утратил доверие не только к былым «властителям дум», но к интеллигенции в целом, как носителю знания, как интеллектуальному лидеру нации. Согласно данным Левада-Центра за июль 2006 г. в рейтинге влияния социальных институтов интеллигенция находится на предпоследнем 16 месте: ниже только профсоюзы. Не случайно на телеэкранах ученых сменили православные пастыри.
Подтвердилась давно известная истина: социальные группы, неспособные сформулировать отчетливую политику в защиту своих интересов, неспособные сформировать влиятельные общественно-политические структуры для реализации этой политики, оттесняются на социально-экономическую обочину, подвергаются эксплуатации и неизбежно деградируют. Именно это и произошло за годы реформ с основной массой отечественной интеллигенции.
Происходящее выразительно оттеняет «утечка мозгов». Число ученых и специалистов, покинувших Россию за годы постсоветских реформ, оценивается в пределах 200 тыс. чел. Один из них, Ю. Магаршак (ныне профессор Бостонского университета), говоря о возникшей всемирной русскоязычной интеллектуальной сети, пишет: выходцы из СССР успешно работают в десятках стран мира и расчеты показывают, что «суммарный доход русскоязычного сообщества за рубежами бывшего СССР достигает годового бюджета РФ». Если г. Магаршак прав, то это означает, что наши образованные соотечественники вполне успешно адаптируются в остро-конкурентной, но правовой среде западного общества. В этой связи, обращают на себя внимание два обстоятельства. Первое: коль скоро в российском «переходном» обществе идет процесс трансформации нормативно-ценностной системы, то нечто аналогичное, с той или иной скоростью, происходит и в личности отдельного человека. И по мере того, как общинно-советские ценности «беззаветного служения» замещаются западными достижительными – российский интеллигент, без особых затруднений, преобразуется в западного интеллектуала, что позволяет ему благополучно адаптироваться в новой для него социокультурной среде.
И второе: массовый отъезд интеллектуалов из России означает – люди утратили надежду изменить к лучшему свою жизнь на родине. При этом одно из наиболее принципиальных отличий стран иммиграции – правовой характер государства, а потому и качественно иные социально-властные отношения. Эти отношения не вынуждают наших иммигрантов к общественно-политической консолидации для защиты своих законных интересов, прежде всего, права на справедливую оплату труда. Это весьма удачно, поскольку к подобным действиям отечественная интеллигенция не готова в силу низкого массового уровня политико-правовой культуры и отсутствия навыка солидарных действий. Но, на новом месте в этом нет острой необходимости.
Какая интеллигенция нужна России?
Модернизация в форме индустриализации сопровождалась в Советской России двумя разнонаправленными потоками трансформации общественного сознания (в сегменте научного знания): освоение рационально-критического, естественно-научного и технико-технологического знания, и соответствующего типа мышления, реально востребованных обществом; – и, одновременно, насаждение схоластики, догматики, иррационально-утопических представлений в общественно-гуманитарном сегменте знаний (ожидание мировой революции, строительство социализма, созидание коммунизма, а затем – вновь социализма, но уже ... с человеческим лицом), что также в течение многих десятилетий воспринималось тем же обществом. Однако история все эти утопии отвергла.
Рационально-критическое мышление в области техники и технологии поощрялось разнообразными премиями и наградами и одновременно жестко подавлялось в обществоведении как инакомыслие. И это при том, что важнейшие функции социальных наук – критика действительности и ее проблематизация. Критически мыслящие ученые-гуманитарии, в лучшем случае, изгонялись из России.
Возникает вопрос, каким образом миллионы людей одновременно демонстрируют столь различные, казалось бы, несовместимые типы сознания и мышления? Один из возможных ответов состоит в том, что мир техники не оставляет пространства для мифов и иллюзий: заблуждения и ошибки выявляют первые же испытания технических систем. Необходимые изменения в теоретические концепции, расчеты и чертежи вынуждены вносить те же самые люди, что разрабатывали исходную конструкцию.
Иное дело общественно-исторические прожекты: социальные утопии воплощает одно поколение, а искать причины краха этих утопий вынуждены следующие поколения, по прошествии многих десятков лет. Здесь-то и проявляется дефицит достоверного социально-исторического знания. Недаром советские вожди неоднократно переписывали новейшую отечественную историю и столь упорно подавляли социологию. Не эти ли, отнюдь не бескорыстные усилия, воспроизводят «загадочную» цикличность российской истории, обуславливают неспособность общества постичь ее уроки.
К сожалению, отечественная общественно-гуманитарная интеллигенция проиграла и до сих пор проигрывает государственной бюрократии историческое состязание за умы сограждан. И потому, возможно, предварительное освоение строго-рационального естественно-научного и технико-технологического знания, есть необходимый этап в процессе рационализации знания социогуманитарного и, как следствие, – национального мышления в целом. В любом случае рационализация общественного сознания, начатая в ходе индустриализации, должна быть продолжена.
Малоутешительные итоги реформ свидетельствуют: в обществе отсутствует социальный субъект демократических (в интересах большинства) преобразований. Доминирующие социальные группы сознательно принесли в жертву собственному обогащению интересы национального развития. Вывезя из страны несколько сот миллиардов долларов, они убедительно доказали: свое будущее они видят без России, и вне России.
Массовые слои населения, придавленные нуждой и заботами ежедневного выживания, в принципе не способны к самостоятельному политическому представительству. Их упования не идут дальше надежд на поддержку «заботливого» государства. Малый и средний бизнес, чье развитие жестко блокируется коррумпированной бюрократией, также не способен взять на себя роль лидера демократических реформ. В неправовом государстве нет и не может быть гарантий трудовой частной собственности, что разрушает созидательную мотивацию граждан.
В таком случае, какие социальные слои и группы могут и должны стать субъектом национально-ответственной политики? По мнению пишущего, социальной группой, потенциально способной стать лидером инновационно-демократической модернизации, является образованное сословие России, носитель национального интеллекта. Другой социальной группы, которая была бы способна сама осваивать политическую культуру демократии и транслировать ее в массовые слои общества, в стране просто нет. Однако разве в годы реформ отечественная интеллигенция продемонстрировала необходимый уровень понимания происходящего, способность к политической консолидации и солидарным действиям в защиту хотя бы собственных интересов? К сожалению, не продемонстрировала. Эмоциональная вовлеченность многократно превышала вовлеченность рациональную.
В итоге, как и сто лет назад, в России вновь произошло «крушение многообещающего общественного движения, руководимого интеллигенцией». В обществе вновь не оказалось сил, способных осуществить реальный переход к демократии. Демократический подъем 1990-х гг. был использован младшим поколением номенклатуры для корыстно-корпоративного присвоения собственности, созданной многомиллионным народным трудом.
В конкретно-исторических условиях современной России политику следует рассматривать как способ сохранения национальных ресурсов от расхищения с целью дальнейшего использования в интересах модернизации. Но для этого интеллигенции следует самой осваивать партийно-политические методы консолидации политической воли рядовых граждан и настойчиво транслировать им необходимые для этого политические знания. Только сформировав организации единомышленников, образованные группы способны стать субъектом инновационно-демократической модернизации, субъектом национального развития.
Как развивались события в Европе? Там интеллектуалы, совместно с представителями других социальных групп, создали влиятельные структуры гражданского общества: разнообразные ассоциации, профсоюзы, политические партии. Это позволило эффективно контролировать правящие элиты и, реально влияя на политико-правовой процесс, добиваться решения актуальных проблем общества. Базовое условие формирования правового государства – высокий уровень политического и юридического сознания среднего класса Запада и, что немаловажно – высокий уровень прикладных социальных исследований.
Таким образом, «европейская» стратегия предполагает освоение политической культуры, наращивание объема и качества массового общественно-гуманитарного образования, прежде всего, в сегменте политико-правовых знаний. В полной мере это относится и к подготовке специалистов естественно-научного и технико-технологического профиля.
Еще 100 лет назад Александр Изгоев писал о необходимости формирования национально-ответственной интеллигенции: «Скажут, поставленная задача неразрешима, что она утопична. На это могу дать только один ответ: разрешение ее необходимо. Если не удастся создать в России государственную интеллигенцию сознательными усилиями, она в ней народится как результат целого ряда катастроф, если только за это время не погибнет и не расчленится само государство. Пока мы живы, наша задача предупреждать эти катастрофы и готовить людей, способных к творческой работе». Отечественная история XX в. дважды подтвердила опасения А. Изгоева, а сформулированная им задача и сегодня звучит как программа деятельности для социогуманитарной интеллигенции России.
Сегодня совершенно необходимо, чтобы социальные науки формировали убеждения, воспитывали Граждан, а не подданных. В завершение, полезно вспомнить мнение классика мировой социологии М. Вебера. Анализируя российские события 1905-1906 гг., он писал: «Демократия и свобода смогут выжить в России лишь в том случае, если нация проявит решительную волю в своем нежелании быть стадом баранов».
Сергей Магарил, кандидат экономических наук