Архив:

Малые города

 

НАША ВЛАСТЬ:
ДЕЛА  И  ЛИЦА
№ 11
"МАЛЫЕ
ГОРОДА"
2005 г.

Валерий Кадохов

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЦЕНТР
Власть и безвластие

Валерий Тотразович КАДОХОВ, Представитель в Совете Федерации Федерального Собрания РФ от Парламента Республики Северная Осетия-Алания

– Валерий Тотразович, Вы родом из Северной Осетии,  и в то же время Вас считают одним из самых последовательных «великороссов». В 2002 году в интервью Вы говорили, что у россиян нет былой гордости, которая сделала Россию великой державой, а затем и проживающие в ней национальности вывела на мировой уровень. Как, по-вашему, не произошли ли в самое последнее время некоторые изменения в российском самосознании?
– Во-первых, вопрос поставлен неправильно. Северная Осетия – составная часть России, следовательно, она не может быть и оцениваться вне российской парадигмы. А уж тем более – это единственно правильный выбор моих предков, доказавших свою приверженность судьбе «великороссов» в ратных трудовых и прочих державных делах.
Во-вторых, «самочувствие» русского народа в действительности остается подавленным, великий этнос по-прежнему разобщен, лишен объединяющей идеи, особенно в СНГ. О чем свидетельствует и снижение присутствия России на постсоветском пространстве, если не сказать больше – потеря «малороссии» и Крыма.
Многовековая история показывает, что Россия, как мировая держава, всегда представляла собой большую семью многочисленных народов, объединенных вокруг русского народа. А величие России всегда содержалось и заключается сейчас, как вы понимаете, именно в единстве, составляющих ее народов. Все черные страницы российской истории – напротив, связаны с размолвками в этой семье, с нарушением единства, в котором-то и есть наша сила. Поэтому без созидательного, я бы даже сказал, собирательного начала единства и добрососедства, которое придает ей русский этнос, государство перестанет существовать на карте, а населяющие его народы беспорядочно рассыплются по ней, как разноцветная мозаика... Вот по этой причине я остаюсь решительным и последовательным сторонником поддержки государствообразующей нации – русских, которые явояются единственным гарантом не только собственного развития, но и сохранения этнических сообществ. И чем больше они будут бояться оценок «держимордия», тем больше будут подвергаться оскорбительному отношению как к «Иванам без роду и племени».

– Вступая в должность сенатора, Вы говорили, что у России нет внятной политики на Северном Кавказе. А сейчас что? Что, по-Вашему, в первую очередь, должна сделать Россия в качестве кавказской державы?
– Мое убеждение по поводу отсутствия внятной политики государства на Кавказе остается и крепнет, а события его подтверждают, хотя, впрочем, оно касается региональной политики в целом. Дело в том, что долгие годы региональная политика, как предмет деятельности органов публичной власти разных уровней, не находит верного понимания полноценного нормативно-правового обеспечения. Отсутствует такой акт федерального уровня, в котором были бы сформулированы приоритетные направления регионального развития России на ближайшие 10–15 лет. Единственным правовым источником в этой сфере является устаревший Указ Президента Российской Федерации от 1996 года «Основные положения региональной политики в Российской Федерации», который был принят в иных политических реалиях и отражает приоритеты предыдущего исторического периода. Поэтому, отвечая на Ваш вопрос, о том, что должна сделать Россия, скажу твердо. Прежде всего, не путать понятия власть и Россия – одна из них сменяема, другая вечна – и не забывать, что она является главной кавказской державой, иначе, зачем надо было терять тысячи славян за владение Кавказом в прежние века? Необходимо выработать четкую, внятно обоснованную региональную политику, адекватную современным реалиям и учитывающую особенности Северо-Кавказского региона; не бояться вслух произносить даже то, что в Конституции написано «многонациональный народ», а это значит наличие проблем, связанных с ментальностью целых групп народов. Жизнь требует появления стройного, научно обоснованного, учитывающего все многообразие регионов, государственного документа. А последние события во Франции и СНГ еще более подтверждают эту необходимость.
Все мы знаем, что Северо-Кавказские республики ощутимо отличаются от остальных своими экономическими, культурными, социальными, географическими особенностями. Кавказ имеет важнейшее геополитическое значение для России. Это важный стратегический регион, для которого недостаточно просто определить «локомотивы роста», поэтому государство должно сформулировать особенности региональной политики, сформировать особую кавказскую политику, позволяющую ей оставаться главной кавказской державой. В условиях непрекращающихся попыток Запада «балканизировать» регион, это уже не право свободного выбора, а горькая необходимость.

Северная Осетия– А в чем именно эти особенности?
– В том, чтобы, с одной стороны, не пытаться все время совмещать в одном лице две страсти – федерализм и унитаризм, – что в итоге обретает черты демократического монархизма. С другой – не формировать в его лице образ человека с ружьем. Субъекты Федерации, расположенные на Северном Кавказе – это закрытые регионы с полунатуральной, непромышленной экономикой. Из-за слабости промышленности скудна и налоговая база, поэтому все республики нуждаются в массированных субсидиях.
Недостаточность инфраструктуры, большая доля «чахнущего» государственного сектора, неразвитость малого и среднего бизнеса (несмотря на доминирование сельского хозяйства), катастрофически низкий уровень инвестиций, наименьший показатель ВВП, как в абсолютных значениях, так и на душу населения – все это отражение серьезных и хронических проблем Северного Кавказа. Здесь рекордно низкие значения индексов благосостояния, экономического потенциала, независимости региональных бюджетов от федерального, активности внешнеэкономических связей.
Недооценка этих проблем со стороны федерального центра ведет к дальнейшему усугублению ситуации, обострению этнополитического пейзажа. Государство должно понять, что от решения проблем южных регионов во многом зависит благополучие страны в целом, возможно, его будущее в глобализующемся мире.
Здесь нужны массированные меры помощи со стороны федеральной власти и за счет федерального бюджета, однако эта помощь должна быть преимущественно инвестоориентированной и направленной на создание максимального количества новых рабочих мест современного уровня, типа заводов по сборке автомобилей, станков и т. п. Это позволит занять громадный избыток трудовых ресурсов, которые сегодня переполняют многие российские города, а также прекратить отток русского населения, традиционно занятого на промышленных предприятиях, особенно в Северо-Кавказских республиках, где способность местных элит консолидироваться по этническим признакам превышает в разы понимание важнейшей роли русской общины в их истории и будущем.
Эти регионы нуждаются в модернизации общественной жизни через резкое обновление производственной базы, развитие инфраструктуры. Пока же, при обилии кавказословия, в стране уровень бюджетных назначений в регионе в 2,5 раза ниже, чем в целом по стране. Но как только гром грянул в Беслане, а теперь уже в Нальчике, то находятся и средства в помощь, и воля ее оказать. Но разве это система, политика? Нельзя только штыком (имея ввиду высокую плотность силовиков, о чем небезосновательно намекал Президент) и рублем наводить порядок, щедро вводя после громких терактов новые объекты. Бороться следует не с последствиями, а с причинами их порождающими.
Значит истина, как всегда, лежит посередине, и она настолько велика и очевидна, что дальше некуда. Это – идеологическая составляющая, следовательно,  мониторинг и анализ с упреждением событий, который может осуществлять только специально уполномоченный государственный орган, имеющий опыт и знание в области федерализма и федеративных отношений или, как минимум, национальных отношений и региональной политики, выдвинут на первый план. Это система координат в неразрывной связи, нечто большее, чем просто ежегодно меняющиеся межбюджетные отношения, а уж тем более, не всегда объяснимые и частые изменения схемы управления и структуры Правительства. Что часто делает непонятным, кто все же конкретно отвечает за регионы, хотя есть и полпреды и немало параллельных структур, я уж не говорю о нарушении системы согласования кадров, который вытекает прямо из нового порядка формирования глав субъектов. Может, поэтому и не срабатывает вертикаль власти против горизонтали террора?!
Полагаю, что непростительно халатно власть во всех ее формах отслеживает все то, что в прежние времена считалось бы идеологической основой жизни общества. И духовенство, особенно мусульманское, разобщено, не обладает влиянием на «паству». По моему убеждению, Ислам виновен в том, что недостаточно твердо и последовательно защищает свою главную святыню – Коран, под чьим прикрытием нередко совершаются злодеяния. Если в мечети находят журнал учета боевой подготовки, инженерно-саперной, если процветает пособничество терроризму, а молодежь захлестнул религиозный экстремизм, даже в обеспеченных семьях, то не нужно искать корни терроризма в бедности и безработице. Тут нечто иное.

Валерий Кадохов– Насколько сегодня Совет Федерации соответствует статусу высшего органа, представляющего интересы регионов?
– Во-первых, статус Совета Федерации определен Конституцией Российской Федерации. Исходя из характера представительства Совета Федерации, в статье 102 Конституции определены вопросы исключительного ведения этой палаты. Напомню некоторые из них, позволяющие говорить о том, что установленный конституционно-правовой статус Совета Федерации соответствует статусу высшего органа, представляющего интересы регионов. К ее компетенции отнесено право изменения границ между субъектами, утверждение указов Президента о введении военного или чрезвычайного положения, решение вопроса о возможности использования Вооруженных сил РФ за пределами ее территории, причем этот вопрос может решаться Советом Федерации не только по представлению Президента, но и по своей инициативе.
К исключительному ведению Совета Федерации отнесено также формирование персонального состава всех высших судов, назначение на должность и освобождение от должности Генерального прокурора Российской Федерации.
Но есть и другая сторона этого вопроса. Каких полномочий не хватает Совету Федерации, чтобы наиболее эффективно отстаивать интересы регионов, т. е. стать действительно палатой регионов с креном больше на представительские функции.
Это касается, прежде всего, полномочий в законотворческом процессе. И здесь на первое место можно поставить вопрос о повышении роли Совета Федерации при принятии федеральных законов по предметам совместного ведения и при утверждении договоров о разграничении полномочий между федеральными и местными органами государственной власти.
Подтверждением актуальности постановки данного вопроса может послужить принятие таких всем известных федеральных законов, как №95, №122, №131  и др., и число таких законов будет увеличиваться. Но при существующей процедуре принятия таких федеральных законов, а иногда с учетом позиции Государственной Думы при их прохождении по отношению к нам и к другим субъектам, мы часто сталкиваемся с разного рода трудностями, препятствиями и осложнениями, и даже недоразумениями. Многие из них удалось бы снять, приняв федеральные законы о Федеральном Собрании и о принятии федеральных и федеральных конституционных законов. Тем самым можно было бы создать внятную и четкую концепцию работы над законопроектами.
Например, проект федерального закона «О порядке принятия федеральных конституционных законов и федеральных законов», в котором устанавливается порядок прохождения законов в палатах Федерального Собрания и определяются права и обязанности участников законодательного процесса на всех его стадиях, был внесен Президентом в январе 1997 года. Приняв его в октябре 1997 года в первом чтении, Государственная Дума приостановила работу над ним.
Совет Федерации с переходом на профессиональную основу сразу же подключился к активному участию в работе над законопроектами на всех стадиях их рассмотрения, что естественно повысило их качество и проходимость. Если на каждом этапе будет осуществляться тесное взаимодействие палат и учет мнения Совета Федерации, то это позволит значительно более полно учитывать мнение регионов, с одной стороны, а с другой – повысить ответственность последних за их исполнение, хотя бы потому, что большая часть этих идей проходит и через Совет законодателей.

– Вы неоднократно говорили о том, что главная беда российского законодательства – отсутствие исполнительской дисциплины и безнаказанность чиновников. Что нужно сделать для изменения ситуации к лучшему?
– Наряду с конституционным разграничением предметов ведения между федеральным центром и субъектами Российской Федерации, важнейшим условием обеспечения эффективности государственной власти в федеративном государстве является формирование ответственности Российской Федерации и ее субъектов в лице их органов и лиц, замещающих руководящие посты.
А это, в значительной степени определяется законодательно закрепленной системой контроля и ответственности. При этом речь идет не только об ответственности, предусмотренной нормами гражданского, административного, уголовного законодательства, но в большей мере об ответственности за ненадлежащее осуществление публичной власти, в зависимости от социального самочувствия граждан, качества их жизни и уровня безопасности, прав и свобод человека.
Все разговоры о том, что нужно сделать для изменения ситуации теряют практический смысл, если в стране отсутствует система контроля над деятельностью государственных органов и чиновничества, чьи счета нередко обнаруживаются в зарубежных банках, но, тем не менее, практически не ведется работа по установлению такой системы. Полагаю, что ныне формируемая Общественная палата будет осуществлять этот контроль в «мягких» формах – экспертиза, рекомендации и т. д. Станет ли такой общественный контроль достаточно эффективным, сейчас пока неясно. Я же говорю о необходимости создания системы контроля и ответственности органов государственной власти и должностных лиц по самым строгим меркам, существующим в развитых странах, да и в СССР тоже, куда уж далеко ходить.
Предложив такого «надсмотрщика» обществу, Президент, видимо, с одной стороны, хотел повысить эффективность власти, а с другой – ее подконтрольность, а значит, и демократическую сущность. Хочу верить, что именно так и случится.
По моему мнению, необходимо начать работу по законодательному определению механизмов ответственности государственных органов и должностных лиц всех уровней власти, которая должна вестись по двум направлениям:
– расширение оснований ответственности, поскольку широкое распространение имеют, например, правонарушения, связанные с должностными полномочиями или с их неисполнением. Они тоже должны быть предусмотрены в механизмах ответственности. Такая попытка сделана и через разграничение полномочий между уровнями власти;
– следует расширить перечень должностных лиц органов государственной власти и органов местного самоуправления, которые должны нести ответственность за ненадлежащее исполнение своих функций. Это, надеюсь, будет их дисциплинировать и стимулировать активность.
Мне представляется важной в связи с этим поддержка обществом ряда озвученных Генпрокурором, а теперь уже и председателем КС, важных инициатив по ужесточению законодательства, в том числе и в части конфискации имущества. И не надо зубоскалить по этому поводу, видеть в каждой попытке навести порядок в стране «покушение на демократию», а то и вовсе 1937 год.
Необходимо, может быть, подумать над целесообразностью разработки и принятия федерального закона, который закреплял бы общие принципы ответственности органов власти и должностных лиц всех уровней. Как бы Кодекс служебной чести.
И еще одна проблема. Совет Федерации неоднократно говорил о том, что, ежели в законе содержатся ссылки на подзаконные акты, которые должны быть приняты Правительством по его реализации, то по крайней мере проекты этих постановлений должны быть представлены в Палату вовремя. Иначе мы принимаем закон, который предполагает издание порядка 10–15 постановлений Правительства, не имея даже понятия о том, каким образом оно намерено эти позиции закона регулировать. И если бы удалось в упомянутом мной законе установить, что в случае непредставления этих постановлений законопроект не рассматривается, то это позволило бы дисциплинировать и авторов, и исполнительные органы как федерального уровня, так и уровня субъектов. Пакетный порядок внесения и рассмотрения всех материалов в Законотворческом процессе не позволял бы, как мне кажется, выхолащивать в последующем суть законов.

– Относительно экономического развития, Вы говорили о том, что у России должен быть свой путь в отличие от западного. Каким Вы его видите?
– На разных этапах истории России проблема выбора приоритетов ее экономического развития, которая имела бы собственные знаки отличия, всегда была в числе главных вопросов внутренней политики страны, и, естественно, каждый раз при ее решении применялись различные подходы и методы.
Современная Россия, вступив на путь реформ перехода к либеральной экономике, пытается спастись подражанием Западу, перенося чужие технологии на российское ментальное поле.
Вместе с тем, без учета психологии народа, без соблюдения принципов ментальной идентичности экономической культуры, как одного из основных факторов экономического развития, интеграционные процессы в России, по сценарию, навязанному извне, приобретают уродливые извращенные формы.
Экономическая интеграция государств с различным уровнем социально-экономического развития рано или поздно приводит к ситуации, при которой хозяйствующие субъекты тех стран, уровень экономической культуры которых отстает в развитии, будут подавляться хозяйствующими субъектами государств с более высоким уровнем экономической культуры.
Для выхода из сложившейся ситуации необходимо отойти от представления экономических процессов в понятиях ее составляющих, сформулированных классиками либеральной экономики.
Существует точка зрения, что дальнейшее развитие России возможно только по пути, пройденному европейскими странами. Предположим, что это так. Но если кто-то считает, что слепо копируя опыт западных стран, неадаптированного к нашим реалиям, можно с лету решить все назревшие проблемы – он сильно ошибается. Так уже было, когда «призрак коммунизма бродил по Европе» и не совсем прижился у нас. Тогда как же быть с нашим желанием стать активным игроком в Азиатско-Тихоокеанском регионе, полноправным стратегическим партнером и участником в составе его экономических блоков (АТЭС, АСЕАН и др.), где примеров подражания и завидной динамики даже больше, чем в Европе. Следовательно, пора перестать ставить знаки «или–или», а заявить – мы страна евразийских ценностей, куда обращен и двуглавый наш орел. Россия не Швейцария и даже не Евросоюз, вместившийся на половине Европы. Занимая другую ее половину и треть Азии, она скорее сопоставима с Британской империей, где «никогда солнце не заходило», которая, кстати, после распада трансформировалась в Содружество наций. Хотя у них не было общей истории, а уж тем более их интересы с метрополией находились в противоречивости, все же им до сих пор удается держаться вместе. СНГ же, к сожалению, скорее похоже на совражество, и это снижает эффективность проводимых реформ, дестабилизирует общую в нем ситуацию, и делает неустойчивым их развитие. В этом и состоит вся проблема общего нашего будущего.
В рамках существующего государственно-территориального устройства, едва ли возможно преодолеть фактическое хозяйственное и социальное неравенство, огромные разрывы в бюджетной обеспеченности территорий, уровнях жизни их населения без формирования специальной государственной политики регионального экономического развития, выработки долгосрочной стратегии социально-экономического развития, научно обоснованной и учитывающей все многообразие регионов. К слову сказать, здесь «камень сдвинулся с мертвой точки». Правительство Российской Федерации, сейчас работает над проектом концепции Стратегии социально-экономического развития регионов Российской Федерации.
Тем не менее, предстоит еще многое сделать для создания целостного и сбалансированного долгосрочного документа, в котором бы решался весь комплекс новых экономических, социальных и политико-правовых проблем, непосредственно влияющих на устойчивость социально-экономической ситуации в отдельных российских территориях и в целом всей региональной организации страны.

Записал Владимир Симонов