Люди, мало знакомые с ним, не знали, как истолковать этот его поступок. Капитану I-го ранга Шабалину недавно сделали серьезную операцию, а он, едва успев подняться с госпитальной койки, взял и укатил с курсантами в Кронштадт, на морскую практику. Близким Александр Осипович объяснил: «Негоже начальнику кафедры морской практики пропускать практику, к тому же морскую».
Через несколько дней его видели то на одном, то на другом рейдовом катере, что часто выходили на Большой Кронштадтский рейд. Курсанты учились там искусству морского маневра, правилам расхождения судов в море, другим премудростям, без которых даже в наш век нельзя стать корабельным офицером.
Дел было много. Морская практика курсантов в нынешнем году проходила по-новому. Будущие офицеры флота отрабатывали учебную программу не только на шлюпках, но и на катерах. Капитан I-го ранга не мог, не хотел пропустить этого перехода к новому. Оно требовало пристального изучения, хорошей организации, напряженного труда, а Шабалин не привык, чтобы порученная ему работа ложилась на чьи-то другие плечи. Ну, а своим здоровьем он займется после, когда завершит дела в Кронштадте.
Но в Ленинграде Александра Осиповича ждало приглашение моряков-североморцев, и он немедленно уехал туда, где прошла его молодость, где он воевал, не раз смотрел смерти в глаза.
Александр Осипович ходил по гулким причалам зажатой скалами бухты, знакомой с войны, встречался с молодежью, со старыми боевыми друзьями. Они повезли его во флотский музей. Перед входом в здание у Шабалина вдруг отяжелели ноги, подкатил к горлу комок. У дверей музея стоял старенький торпедный катер. Шабалин сразу узнал свой ТКА-12. Тот самый, на котором начинал войну, ходил в атаки…
Первая атака была 11 сентября 1941 года. Когда младший лейтенант Шабалин и капитан-лейтенант Светлов вышли на катерах в море, солнце уже спряталось за далекие норвежские скалы. Позади остался полуостров Рыбачий. В наступающих сумерках зловеще темнел хребет Муста-Тунтури. На его гранитных склонах шел бой.
Часы показывали 22.00, когда они подошли к вражескому берегу. Высокие скалы отбрасывали густую тень, и она надежно укрывала катера от посторонних взглядов. В борт монотонно стучала тяжелая волна. Долгие, томительные минуты ожидания — и хриплый вскрик боцмана:
— Идут!
На западе, за серебристой лунной дорожкой, все четче вырисовывались мачты и трубы пяти вражеских кораблей: миноносца, трех сторожевиков и глубоко осевшего транспорта. Сколько выдержки надо, чтобы дождаться, пока конвой выйдет на выгодный для атаки курсовой угол!
Первым рванулся от берега Светлов. Александр видел, как стремительно приближался к миноносцу пока не замеченный врагом катер. Прекрасно! Значит, он, младший лейтенант Шабалин, предложил правильный вариант атаки. Противник ждет удара со стороны моря, а они нанесут его от берега. Только бы не упустить момент!
Шабалин вывел катер из тени, устремился к транспорту. И вдруг все озарилось зеленым светом. Почему Светлов дал ракету? Они же не договаривались ни о каком сигнале…
Отрывисто тявкали вражеские пушки. Над ТКА-12 скрестились разноцветные пунктиры.
Мысль работала четко. Шабалин видел теперь только точку посредине транспорта. Он уже совсем близко. Но еще чуток, еще… Пора! Две торпеды тяжело упали за борт. Вскоре раздался всепоглощающий грохот двух взрывов, в небо взметнулись два огненных столба — над миноносцем и транспортом…
Так был открыт боевой счет североморских катерников, так вступил в войну Александр Осипович Шабалин. Постоянная настороженность, частые тревоги стали его уделом на годы. Жизнь измерялась теперь количеством торпедных атак. Скоротечных, в неистовом реве корабельных двигателей, смерче брызг, свисте пуль, грохоте бомб и снарядов.
Вскоре после первой атаки ТКА-12 в паре с торпедным катером, которым командовал младший лейтенант Хапилин, вышел на «свободную охоту». Шабалин стоял на мостике задумчивый, сосредоточенный. Первый бой многому его научил. И на этот раз они решили атаковать от берега. Катера находились где-то посредине Варангер-фиорда, когда показался конвой противника, состоявший из двух сторожевых кораблей и двух транспортов. Шабалин распределил цели. Катера разом ринулись в атаку. Они скользили по волнам, не развивая до поры до времени предельных оборотов, чтобы уменьшить демаскирующий в ночи бурун.
Это была классическая, в смысле внезапности, атака. Торпеды, выпущенные Шабалиным с предельно близкой дистанции, буквально разнесли вражеский транспорт. Но второй транспорт оставался невредимым. В самый последний момент на катере, которым командовал Хапилин, не сработали торпедные аппараты. Враг обрушил на небольшой корабль всю мощь своего огня. Ослепленный прожекторами, Хапилин никак не мог вырваться из-под обстрела.
И снова экипаж ТКА-12 рисковал собой. Под градом пуль и снарядов Шабалин пронеся между фашистскими сторожевиками и катером товарища, закрыл его плотной дымовой завесой.
Торпедные катера вернулись на базу благополучно. После этого боя на груди Александра Осиповича появился орден Ленина. Это было наградой за два потопленных вражеских корабля. А вскоре боевой счет отважного катерника возрос: он отправил на дно морское еще один вражеский транспорт почти с двумя тысячами отборных горноегерских стрелков на борту.
О дерзких атаках морского снайпера заговорил весь флот. Позднее за это умение добывать победу его назовут «хозяином моря». Поначалу же кое-кто говорил: «Просто везет человеку». Шабалин только улыбался, когда слышал такое.
Александр Осипович умел трезво оценить обстановку, выбрать единственно верный вариант атаки. Они почти никогда не повторялись по своему тактическому рисунку. Шабалин то атаковал на полном ходу, то крался к противнику и незамеченный уходил от него еще до взрыва выпущенных торпед.
Однажды, это было в декабре 1943 года, наша авиаразведка донесла о большом вражеском конвое. Проученный дерзкими атаками советских подводных и надводных кораблей, противник направил в охранение трех транспортов двадцать боевых единиц, совершал переход в шторм. Враг, очевидно, полагал, что советские торпедные катера не рискнут в такую погоду выйти из своих баз. А они вышли.
Когда снимались со швартовых, Шабалина не было на базе. Приказ выйти в море и присоединиться к отряду он получил позд-нее. Стояла темная ночь. Северо-западный ветер гнал крупную волну. Какая уж тут встреча в такую погоду!
Катер в одиночку пробился сквозь шторм. Над местом атаки конвоя висели осветительные снаряды, роились разноцветные трассы пулеметных очередей. Бой заканчивался.
Что же делать? «Ждать, командир, ждать!» — приказал себе Шабалин. Он вывел свой катер в выгодную позицию. Когда изрядно потрепанный враг решил, что атаки на него кончились, и лег на прежний курс, Александр Осипович со своим экипажем ринулся на фашистов. Два огненных смерча опалили ночное небо. Море тяжело «ухнуло», поглотило фашистские миноносец и сторожевик.
После этой победы капитан-лейтенанту Александру Осиповичу Шабалину было присвоено звание Героя Советского Союза.
Атаки Шабалина… Их всех не перечтешь, о каждой подробно не расскажешь. На счету Александра Осиповича семь потопленных вражеских кораблей. А сколько раз, кроме этого, приходилось вступать в схватки! Но было в его боевой практике и нечто такое, что требует ничуть не меньшего напряжения, отваги, мастерства, чем торпедные атаки.
…Война близилась к концу. В октябре 1944 года советские войска перешли в наступление и в далеком Заполярье. Отступавший враг готовился уничтожить Лиинахамари — аванпост и важнейший военно-экономический район Петсамо. Чтобы не допустить этого, было принято смелое решение — высадить десант непосредственно в Лиинахамари, который находится в глубине Петсамского залива.
Успех операции зависел от стремительных, ошеломляющих действий. В качестве высадочных средств были выделены быстроходные катера. Но кто поведет корабли с десантом через залив, этот «коридор смерти», перед входом в который враг создал трехслойную, а в глубине — пятислойную плотность огня?
Выбор пал на капитан-лейтенанта Шабалина. За годы войны он много раз пробирался во вражеские фиорды, подходил прямо к населенным пунктам, высаживал разведчиков, диверсионные группы. Потому надеялись на Шабалина и сейчас.
Сложнейшая операция была проведена блестяще. За подвиг, совершенный при ее выполнении, Александр Осипович Шабалин награждается второй Золотой Звездой Героя Советского Союза.
Он пробыл на Северном флоте еще несколько месяцев, а День Победы встретил на Балтике, куда перевели его в марте 1945 года. Здесь и служил, командовал подразделением катеров сразу после войны. Было трудно. Морской техникум, оконченный еще в 30-е годы, не мог заменить высшего училища. Александр Осипович попробовал поступить в Военно-морскую академию, да не осилил конкурса. Тогда поехал в училище. Самое обыкновенное, куда приходят парни сразу после десятилетки. Четыре года прославленный катерник, «хозяин моря» «грыз гранит науки» и получил-таки диплом о высшем образовании.
Потом капитан I-го ранга Шабалин командовал соединением торпедных катеров, снова учился — теперь уже на академических курсах. Накапливались теоретические знания, четче выкристаллизовывался боевой опыт. Все это помогало после руководить кафедрой в Высшем военно-морском училище имени М. Фрунзе…
Н. Алексеев, капитан I-го ранга в отставке, 27 декабря 1964 года