НА ГЛАВНУЮ

 

ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ ИВАН

Это был бы величайший в Европе музей... Виктор Борисов-Мусатов, художник (1870—1905) Никогда не будучи музеем формально, Таврический дворец в Санкт-Петербурге фактически играл эту роль, начиная с 28 апреля 1791 г., когда князь Г.А. Потемкин-Таврический устроил здесь грандиозный бал во славу побед России на Черном море.

Около трех тысяч приглашенных любовались картинами, скульптурами, гравюрами, предметами прикладного искусства, которыми были наполнены парадные залы, гостиные и столовые дворца. Это был, по существу, первый в России столь многолюдный и единовременный осмотр частной коллекции, ведь царский Эрмитаж, открытый в 1764 г., могли посещать лишь избранные.
Праздник имел также обширную развлекательную программу. Лучшая танцевальная пара Европы — балетмейстер Ле-Пик и Гертруда Росси — подготовила представление для придворных дам и кавалеров из «благородных знаменитых фамилий... Предводительствовали оными молодые великие князья Александр Павлович и Константин Павлович, и принц Виртембергский».
Композитор Осип Козловский написал отменную музыку, особенно был хорош героико-патриотический полонез «Гром победы, раздавайся!» на слова Гавриила Державина (который, кстати, оставил непревзойденное описание не только бала, но и дворца). Были также представлены две французские комедии, звучал оркестр роговой музыки, был устроен праздничный ужин и многое другое.
Гостей поразил дворец, построенный в 1783—89 гг. Иваном Старовым по инициативе Григория Потемкина. Этот шедевр раннего классицизма стал новым словом в архитектуре северной столицы.
Что же увидели гости князя Потемкина? Невысокое здание, выкрашенное в два цвета, без архитектурных дополнений. «Наружность его не блистает ни резьбой, ни позолотой, ни другими какими-то пышными украшениями», — писал Г.Р. Державин.
Но интерьеры дворца контрастируют с фасадом. Квадратный в плане вестибюль — «парадные сени» — имел три «выхода в покои». Вправо и влево шла продолжительная анфилада гостиных, столовых и других помещений. Прямо, в южной стене, через парадную арку просматривалась бесконечная перспектива парадных залов. Первый из них, Купольный, или Восьмиугольный, был огромной высоты, еще более увеличивавшейся благодаря росписи «под купол» в технике гризайль (живопись, выполненная разными оттенками одного цвета. — Прим. ред.).
Следующий зал, Екатерининский (иначе — Большая галерея, Колонный), поражал колоссальными размерами (74,5 м в длину, 14,9 м в ширину) и необычным видом: боковые стены имели округлую форму и двухъярусные окна; двойная колоннада была отделана белым полированным мрамором. Живописец и искусствовед Игорь Грабарь назвал этот зал «одним из великолепных архитектурных шедевров не только в России, но и в целой Европе».
Завершал парадную анфиладу огромный Зимний (оранжерейный) сад. «При первом взгляде через колонны на Зимний сад представляется, что это живопись, иллюзия, но в действительности раскрывается настоящий сад с деревьями, холмами, долинами, травой», — вспоминал очевидец.
В центре сада была возведена восьмиколонная ротонда, в которой высилась мраморная статуя Екатерины II, выполненная Федотом Шубиным. Осмотр «музейной» экспозиции гости начали именно отсюда.
«Матери Отечества и моей благодетельнице» — таково посвящение Потемкина скульптуре, которую позднее назовут «Императрица Екатерина II — законодательница».
«Мать Отечества» — это прежде всего Фемида, богиня правосудия. Ее-то и должен был изобразить скульптор, тем более, что имел образец высочайше апробированный, — эскиз памятника Екатерине II, созданный Этьеном Фальконе (который умер в Париже за три месяца до описываемого бала). Но вольно или невольно Ф.И. Шубин отразил в скульптуре свою эпоху, превратив древнегреческую Фемиду в древнеримскую Фортуну, — богиню многоликую, изменчивую, неверную — покровительницу недостойных.
Образ императрицы действительно был двойственным. Прежде всего зрители видели в ней женственность, даже миловидность: лицо освещено милостивой улыбкой, а холодный мрамор в отсветах люстр и лампад из цветного хрусталя казался теплым, полупрозрачным. Однако гости и сама императрица увидели и явные намеки на превращение Фемиды в Фортуну: усеченная в размере римская колонна, увеличение Свода законов до трех, спрятанные за спину «весы правосудия», рог изобилия, из которого сыпались ордена, медали, золотые монеты...
В XVIII в. аллегория была доступна каждому просвещенному, а тем более самой Екатерине II, поэтому привычная награда за изображение в живописи или скульптуре на сей раз обошла Ф.И. Шубина. Сегодня статуя украшает Русский музей.
За победы на Черном море государыня сделала князю Потемкину-Таврическому многочисленные подарки, в том числе «символический и драгоценный» — подлинную античную статую Венеры. Некогда римский папа Климент XI после длительных дипломатических переговоров уступил ее Петру  I. Действительно символический подарок, поскольку Г.А. Потемкин осуществил мечту царя: Россия закрепилась на Черном море.
Зная ценность скульптуры, князь распорядился после бала перестроить парадные залы дворца с тем, чтобы создать Греческий зал и разместить в нем Венеру. Пока же ее приютили в одной из гостиных для обзора, и восхищенные гости видели, как она прекрасна. «Едва заметным наклоном перевела она вес своей гибкой фигуры на левую ногу, чтобы шагнуть вперед. Повернув голову, отяжеленную копной волнистых волос, богиня бросает в сторону настороженный взгляд. Мимолетное движение не нарушает спокойного достоинства позы, а скорее придает образу богини настолько живую грацию, что поверхность мрамора кажется шелковистой кожей, под которой пульсирует кровь», — так описал статую Б.И. Бродский. В настоящее время Венера Таврическая украшает Государственный Эрмитаж.
Очень богатой и разнообразной (около 200 картин) была коллекция живописи главным образом итальянских, фламандских, голландских, испанских и французских мастеров XVI—XVIII вв. Среди них — Леонардо да Винчи, Рафаэль Санти, Тициан Вечеллио, Якопо Тинторетто, Микеланджело да Караваджо, Сальваторе Роза, Питер Рубенс, Антонис Ван Дейк, Никола Пуссен, Клод Лоррен, Антуан Ватто, Бартоломео Мурильо и многие другие.
Особый интерес представлял «Кабинет эстампов». Их в коллекции насчитывалось более 15 тыс. листов. Гостиные и столовые Таврического были украшены гравюрами Джованни Пиранези в позолоченных рамах.
Восхищали гостей и ковры, и люстры, и вазы из малахита, яшмы и мрамора (Державин особо выделяет «вазы, изображавшие Геркуланские деяния»), и мебель, например, бюро с цилиндрической крышкой, отделанное в технике маркетри (инкрустация деревом по дереву. — Прим. ред.), является единственным в нашей стране образцом мебели из мастерской известного немецкого мастера Д. Рентгена.
«Везде виден вкус» — такова краткая оценка Державина, и с ней согласны многие. После смерти князя дворец со всем имуществом купила у наследников Екатерина II, и он стал царской резиденцией. Правда, при Павле I в Таврическом был размещен лейб-гвардии конный полк с манежами и конюшней в парадных залах.
Любопытно, что Николай I разрешил мусульманам совершать во дворце свои обряды, т.е. две веры стали мирно уживаться под одной крышей.
Ну, а в середине XIX в. Таврический вновь напоминал музей. Здесь состоялась своеобразная, во многом загадочная выставка-отбор для одного зрителя — царя. То было во время создания Николаем I Нового Эрмитажа. Комиссия под председательством живописца Федора Бруни проделала гигантскую работу по осмотру 4500 картин Эрмитажа, запасников и дворцов. Затем государю были представлены: 815 работ, подлежащих включению в состав галереи; 804 работы, подлежащие использованию во дворцах в декоративных целях; 1369 работ, подлежащих хранению в кладовых; 1564 работы, не имеющие значения и плохой сохранности. Весной 1852 г. Новый Эрмитаж открылся и, вероятно, первая группа картин вошла в его экспозицию. А годом позже, в Таврическом дворце, были выставлены работы, которые Николай не просто осмотрел, но относительно которых «сделал назначение».
Следует также отметить, что 1219 картин были «назначены» царем для продажи и вскоре реализованы на аукционах, принеся 16,5 тыс. руб. дохода. Среди этих работ были и первоклассные, например, «Натюрморт» Жана Шардена, створки большой картины Луки Лейденского, «Путешествие Авраама» Ласмана и другие. Впрочем, в конце концов многое из проданного вернулось в Эрмитаж.
В 1906—17 гг. Таврический стал местом работы первого российского парламента — Государственной думы, а затем превратился в «цитадель русской революции». Здесь соседствовали сразу две власти: Временное правительство и Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов.
В советское время в парадных залах проходили съезды, симпозиумы, конференции, а в бывших гостиных, столовых и холопских разместилось учебное заведение по подготовке партийных и советских кадров.
С 1992 г. во дворце работает Межпарламентская ассамблея стран СНГ, деятельность которой широко известна.
Мы продолжим разговор о Таврическом дворце спустя месяц. Ведь в марте 1905 г. в нем открылась Историко-художественная выставка русских портретов. Сто лет назад...
Л.И. ДЬЯЧЕНКО