НА ГЛАВНУЮ

 

ЛЕГАЛЬНОСТЬ И ЛЕГИТИМНОСТЬ

В октябрьском номере «НВ» была поднята тема, которая кое-кому показалась надуманной — о любви к власти (статья «Злая любовь к власти»). Между тем на обыденном уровне эта тема как раз обсуждается часто. Во время выборов по радио кто-то из оппозиции критиковал правительство. Позвонил радиослушатель и спросил: «Почему вы не любите власть?» Вопрос привел и ведущего, и его гостя в замешательство. Ответ был какой-то неуверенный — мол, при чем здесь любовь? Власть не жена, не подруга, разве здесь уместны такие чувства?

Сразу скажем, что вопрос «почему вы не любите власть?» вовсе не лишен смысла, хотя и жену можно любить или не любить. Только ли разум влияет на наше отношение к власти? Нет. Выработка этого отношения настолько важна в нашей жизни, что к этому делу привлекаются все сферы нашей духовной организации — разум, чувства, вера, воображение и т.д.
Как же люди определяют свое отношение к власти? Оно что, складывается по наитию, по тайной склонности души? Любовь зла — полюбишь и козла? Изучал ли кто-нибудь этот вопрос? Есть ли общедоступный метод для того, чтобы человек выработал разумную позицию в отношении вполне конкретной власти или, более узко, правительства? Как ни странно, в знаниях по этому вопросу у большинства оказалась прореха, каждый пользовался своим методом. Одни голосуют сердцем, другие чувствуют спинным мозгом, третьих очаровывает умение играть на ложках и ущипнуть за задницу секретаршу немецкого канцлера. Между тем отношение граждан к власти — один из наиболее разработанных разделов социологии. Обозначим главное в этом знании.
Прежде всего, для стабильной власти абсолютно необходимо доброжелательное согласие большинства активных граждан на существование этой власти. Это объяснил уже в начале XVI века Макиавелли — власть держится на силе и согласии. Нет согласия — исчезает и сила, так что власть можно свергнуть буквально одним пальцем. Так в феврале 1917 г. пала царская власть — даже близкие родственники царя надели красные банты. Так же в 1991 г. никто не стал защищать советский режим в обличье Горбачева. Наш вопрос сводится к тому, как в человеке возникает убежденность, что данную власть надо поддерживать?
Понятно, что этот процесс, происходящий в уме и сердце человека, власть на самотек не пускает, привлекает на помощь всех тех, чье слово или жест могут повлиять на человека. Раньше власть монарха утверждала Церковь, уполномоченная толковать Божественное Откровение, и огромную роль в признании власти монарха играла вера, а аргументы, идущие от разума, даже признавались неуместными. Сейчас, когда мы все сплошь образованные, на одних Окуджава подействует, на других Алла Пугачева, третьи млеют при виде академиков. Одни поддаются этому воздействию, другие сопротивляются. Тут каждый делает свой выбор — плясать под чужую дудку или думать.
Это трудно, ибо и образованные не только разумом живут. Алла Пугачева, агитируя за Ельцина, не к разуму обращалась, а к чувству. На тех, кому ее песни не нравились, ее агитация не действовала. Конечно, разумный человек не должен бы попадать под влияние даже такой очаровательной певицы, но не нам упрекать друг друга в слабостях. Потерять голову от невразумительных речей Сахарова ничуть не более достойно. Автор этих строк знал демократок, которым Гайдар казался красивым мужчиной. В общем, доводы, недоступные логике и расчету, играют в укреплении власти огромную роль, и с этим надо считаться.
Разум работает труднее и основательнее. Человек вглядывается в жизнь, собирает факты, обдумывает их, делает расчеты, выстраивает логические умозаключения. Но чувство рядом, оно то поддакивает разуму, то возражает или соблазняет. Бывает, разум и чувство идут рука об руку, и тогда возникает неодолимая воля. Николай Клюев писал: «Уму — Республика, а сердцу — Матерь-Русь!» Но и разлад между разумом и чувством — обычное дело. М. Пришвин так высказывался о крестьянах: «Сердце болит о царе, а глотка орет за комиссара». Неодолимая воля возникла со Сталиным, который был и царем, и комиссаром.
Сегодня разлад между разумом и чувством достиг у нас рекордной глубины. У В.В. Путина рейтинг очень высок, а у правительства очень низок. Образ В.В. Путина людям нравится, он греет душу, а реальные дела его же правительства, воспринимаемые разумом, совсем не нравятся. Это плохой признак. Держаться на формуле «добрый царь — злые министры» государство долго не может.
Это проблема легитимизации власти или «превращения власти в авторитет». Это — совсем не то, что законность (легальность) власти, т.е. формальное соответствие законам страны. Вполне законная власть, утратив авторитет, теряет свою легитимность и становится бессильной. Если на политической арене есть конкурент, он эту законную, но бессильную власть устраняет без труда. Вспомним Октябрь 1917 г. Никого тогда не волновал вопрос законности Временного правительства — оно не завоевало авторитета и не приобрело легитимности. Его попросили «очистить помещение», и в тот вечер даже театры в Петрограде не прервали спектаклей. Это потом Эйзенштейн снял героический фильм — матросы, ворота, стрельба. На наших глазах за три года утратил легитимность режим Горбачева — и три человека собрались, трясясь от страха, где-то в лесу и ликвидировали СССР.
Наоборот, власть, завоевавшая авторитет и ставшая легитимной, тем самым приобретает и законность — она уже не нуждается в формальном обосновании. О «незаконности» власти (например, советской) начинают говорить, именно когда она утрачивает авторитет, а до этого такие разговоры показались бы людям просто странными.
Как же определяют, в двух словах, суть легитимности ведущие ученые? Примерно так: легитимность — это убежденность большинства общества в том, что данная власть действует во благо народу и обеспечивает спасение страны, сохраняет главные ее ценности. Такую власть уважают (разумом), а многие и любят (сердцем), хотя при всякой власти у каждого есть основания для недовольства и обид. Писатель Олег Волков свыше четверти века провел в ГУЛАГе. Перед смертью он сказал В.В. Кожинову, что, конечно, он не может любить советскую власть, но при ней он был спокоен за Россию — она была не по зубам никакому врагу, ее спасение было гарантировано. А теперь, при демократии, он умирает в тоске и страхе — выживет ли страна при этой власти.
Надо подчеркнуть, что легитимность власти зависит от мнения именно тех граждан, которые одновременно мыслят в двух уровнях — и о благе людей (включая себя и своих близких), и о благе страны (включая будущие поколения народа). Мнение космополитов, даже очень богатых, для которых в любом Париже готов и стол, и дом, не так существенно. Им, конечно, нравится власть, при которой они богаты и не испытывают притеснений, но расчленение или даже исчезновение их страны трагедией для них лично не будет. Мнение таких отщепенцев, которые есть в любом народе, авторитета власти не придает. Важно мнение тех, кто поливает свою землю потом, а иногда и кровью, и «запасной» родины не имеет. Хотя и бывают моменты в истории, когда именно отщепенцы распоряжаются у власти, но это всегда моменты смуты, долго длиться они не могут.
Думаю, едва ли не каждый согласится, что, начиная с перестройки, наша государственная власть и строй, который она пытается создать, переживает кризис легитимности. Людям хочется верить, что этот строй — во благо народу, что при этой власти спасение страны гарантировано, но соответствующее ощущение никак не складывается. Реальность не позволяет сделать такой оптимистический вывод. Надежды на Ельцина развеялись быстро — их сходу Гайдар с Чубайсом развеяли, а уж потом...
Очень большие надежды возлагались на В.В. Путина, и кредит доверия был ему дан очень большой. Но прошло четыре года, и надежды эти стали таять — Греф с Чубайсом мало чем отличаются от Гайдара с Чубайсом. Как из них могут произрасти благо и спасение — не видно. Так мы и живем в неустойчивом равновесии. И дело вовсе не в том, что сегодня тяжело жить. Можно пережить даже тяжелейшие бедствия, если наши тяготы нужны для спасения и укрепления будущего страны — как было и во времена форсированной индустриализации, и во время войны и послевоенного восстановления. Но сегодня явно другой случай — наш труд и наше здоровье обращаются в барыш, который уплывает из России.
Если верить прогнозам ЦРУ (которые вполне согласуются с итогами отечественных исследований. — Прим. ред.), а они составлены без гнева и пристрастия, то в ближайшие десятилетия произойдет большое сокращение численности русских. Говоря более грубыми словами, произойдет вымирание русского народа. Кому-то это, может быть, и покажется благом, но большинству — нет. Виновата ли власть в таком ходе событий? Может, «хотели как лучше»? Может, и впрямь народ виноват — большой список недостатков ему предъявили реформаторы. Однако эти доводы, как говорится, «не катят». Ни другого климата, ни другого народа у нас нет и не будет. А есть жесткий и неоспоримый факт — при другой власти этот же народ не только жил и прирастал, но и в пух и прах «распушил» объединенные Гитлером силы всей Европы.
Теперь насчет «хотели как лучше». Давайте вспомним, чего хотели, вникнем в проект реформ. Где он? Где записаны черным по белому главные данные проекта — цель, сроки, цена? Нету! Сегодня видные идеологи реформ даже утверждают, что никакого проекта и не было, все само собой так поехало — и вот, доехало... Как хотите, а по мне, так одно это делает власть нелегитимной. Правительство произвело исторического масштаба обман. В рамках этого общего обмана (не названа цель, названы неверные сроки и многократно занижена «цена») была цепь обманов частных — но каждый из них огромен по масштабам.
Украдены сбережения граждан в Сбербанке — $400 млрд.; тайком набран внешний долг в $140 млрд., который исчез неизвестно куда; присвоена властью и распределена среди «своих» промышленность — и гражданам за их долю сунули в зубы фальшивый «ваучер»; нефтяные и газовые бароны продают содержимое общенародных недр на Запад, а сверхприбыль присваивают, хотя не имеют на это права, — разрешила власть; власть сама построила «пирамиду», которая с грохотом рухнула в 1998 г., разорив «средний класс» и обогатив кучку чиновников. Все это — не во благо народа. Так это выглядит с позиции здравого смысла.
Бывает, впрочем, что и мошенник, обобрав простаков, умело вкладывает деньги и становится рачительным хозяином, понемногу возвращая простакам «долг». У нас — не тот случай. Рачительным хозяином власть не стала. Это видно хотя бы по тому, в какое состояние она привела ЖКХ страны. Уж тут-то нечего было мудрить — содержи в порядке то, что получила по наследству, меняй вовремя ржавые трубы, не воруй деньги, отложенные на ремонт. Не получилось. Хотели как лучше, но соблазн пересилил благие намерения.
Про то, как власть обеспечивает безопасность страны и граждан, даже говорить не будем — слишком тяжелая тема. А вот то, что власть сумела расколоть на враждующие части народ, в котором давно уже утихли распри и взаимные обиды, составляет особую вину. И главное, власть продолжает вести нас по этой же дорожке. Например, разделение между новыми богатыми и новыми бедными продолжает углубляться, и починить этот разлом будет все труднее.
Выхода из кризиса легитимности пока не видно. Казалось бы, его должны с усердием искать все ветви власти, все столпы государства — от милиционера до президента. Однако даже малейших признаков этого усердия пока также не наблюдается.
Сергей КАРА-МУРЗА