НА ГЛАВНУЮ
НАША ВЛАСТЬ: ДЕЛА И ЛИЦА №10 (45) 2004 |
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЦЕНТР
РЕФОРМА
ВВП: вся власть президенту
О политических рисках Владимира Путина
| Отказавшись от своих социальных обязательств и переложив их на плечи регионов, федеральная власть фактически дала понять, что перестает нести ответственность за уровень жизни россиян. Отстраняясь от регулирования экономических процессов и всецело полагаясь на механизмы рыночной самоорганизации, власть демонстрирует, что не отвечает и за экономику. Эти крупномасштабные, если не сказать роковые, ошибки могут привести к тому, что страна не выдержит социального перенапряжения. |
Формально макроэкономические индикаторы свидетельствуют об относительно успешном развитии российской экономики. Но, во-первых, эти показатели — не что иное, как «средняя температура по больнице». А, во-вторых, существуют очень серьезные сомнения в отношении достоверности оценок инфляции, которые дает официальная статистика. С тех пор, как статистическое ведомство подчинили Минэкономразвития, возник явный конфликт интересов, поскольку именно это министерство рапортует о темпах экономического роста и потому объективно заинтересовано в их завышении. А завысить их проще всего с помощью занижения показателей инфляции. И если официальная статистика сегодня говорит нам примерно о 10% инфляции, то по мнению населения, которое фиксируют социологические опросы, инфляция примерно вдвое выше.
Представляется, что истина лежит где-то посередине, и с учетом этой поправки надо воспринимать официальные оценки темпов роста ВВП. Правительство прогнозирует, что до конца года они будут на уровне 7%. В реальности же рост ВВП должен быть скорректирован на величину расхождения между реальной и официально декларируемой инфляцией. Соответственно, он окажется ниже.
Больше на слуху, чем в животе
 |
В то же время основанный на экспорте сырья экономический рост почти не затрагивает большинство отраслей обрабатывающей промышленности, сельское хозяйство и строительство. Доходы занятого здесь населения стагнируют, оставаясь на весьма низком уровне. Таким образом, для людей, работающих в секторе, не связанном с экспортом сырья, экономический рост, как говорится, больше на слуху, чем в животе.
Понятно, что наблюдаемый сейчас у нас экономический рост не может быть устойчивым, поскольку он зависит не от нашей воли, а от конъюнктуры мировых цен на энергоносители. И в случае падения цен на нефть этот рост, естественно, прекратится.
Основа роста
Современный мир признал магистральным путем экономического развития научно-технический прогресс: 90% роста валового продукта в передовых экономиках приходится на внедрение новых технологий. И те страны, которые умеют создавать и осваивать такие технологии, демонстрируют устойчивый экономический рост, получая прибыль от интеллектуальной, а не природной ренты. Интеллектуальная же рента, в отличие от природной, воспроизводится. Неслучайно арабские страны сегодня ищут несырьевые источники роста, понимая, что даже их колоссальные запасы нефти ограничены.
У России же запасы нефти на душу населения гораздо меньше, чем в «образцовых» странах сырьевой экономики. Следовательно, для нас угроза утраты сырьевого источника роста существенно выше. Поэтому экономическое «чудо», о котором в последнее время твердят некоторые правительственные экономисты, существует главным образом в их воспаленном воображении.
К тому же мировые прогнозы говорят о том, что эпоха высоких цен на нефть вскоре закончится. Развитые страны, столкнувшись с удорожанием энергоресурсов, уже сейчас активно разрабатывают и внедряют энергосберегающие технологии, готовя тем самым переход к новому технологическому укладу, при котором спрос на энергоносители и, как следствие, цены на них неизбежно будут снижаться.
В этом заложен большой риск для нашей ориентированной на экспорт сырья экономики. И если правительство не разработает механизмы ее структурной перестройки (а для этого надо перераспределить доходы от извлечения природной ренты в инвестиции в наукоемкий сектор), то с падением цен на нефть наш экономический рост неизбежно закончится.
Дезинтеграция
Суть крупномасштабной социальной реформы, которую инициировало руководство страны, свелась к тому, что федеральная власть в максимально возможной степени отказалась от социальных обязательств перед населением, «сбросив» их на регионы, причем, без предоставления последним необходимых источников финансирования. Более того, одновременно федеральный центр умудрился перетянуть на себя некоторую дополнительную часть налоговых поступлений.
С учетом того, что большинство наших субъектов Федерации дотационны, возложение на них дополнительных обязательств, не подкрепленное необходимым финансированием, будет означать, что эти обязательства попросту не будут выполняться. Реформа чревата дальнейшей дезинтеграцией страны. Ведь бюджетная обеспеченность на душу населения между Москвой и Северным Кавказом уже сейчас различается в 50 раз, а в среднем по стране — в 5—7 раз. Ясно, что в результате реформы произойдет дальнейшая поляризация регионов по бюджетной обеспеченности и уровню жизни. Фактически как единое социальное целое страна существовать перестанет.
Коммерциализация социальной сферы
Такая политика центра по сути подрывает и главный источник современного экономического роста, в основе которого лежит научно-технический прогресс, а следовательно, образование и наука — все, что принято называть человеческим фактором, человеческим капиталом.
Все развитые страны сегодня не случайно считают себя социальными государствами. Это не дань социализму, а объективное следствие международной конкуренции, которая заставляет каждую страну, желающую устойчиво развиваться, гарантировать своим гражданам образование, охрану их здоровья, доступ к информации, в целом создание режима, максимально благоприятствующего раскрытию творческого потенциала личности. Если государство не дает людям таких гарантий — это означает, что оно подрывает основу современного экономического роста.
Наше же руководство взяло курс не на расширение социальных гарантий, а на перевод всей социальной сферы на принципы рыночной конкуренции. Это фактически делает невозможным развитие таких критически важных для нашего будущего сфер, как всеобщее образование, которое не может функционировать на принципах самоокупаемости, как наука, которая не имеет мотива максимизации прибыли, как культура. Если, например, научные учреждения, которые правительство сегодня намеревается приватизировать, будут ориентироваться исключительно на максимизацию прибыли, то скорее всего, они превратятся в склады.
Еще один риск
Затеянная властью социальная реформа идет параллельно с политической, суть которой сводится к назначению губернаторов. Таким образом, федеральный центр берет на себя все политические права, снимая с себя всякую социальную ответственность. Это, мягко говоря, не логично, поскольку единственным объяснением назначения губернаторов могло бы стать принятие центром на себя всех социальных обязательств. Тогда это было бы шагом на пути укрепления единства страны и защиты прав граждан на достойную жизнь. Наше же государство все более дрейфует от федеративного к унитарному в политическом смысле, но при этом все более превращается из федеративного в конфедеративное в смысле налогово-бюджетном.
Вся эта конструкция неустойчива, поскольку реформа порождает недовольство массы людей, брошенных федеральным центром на произвол судьбы при том, что назначенные центром региональные начальники не несут перед ними никакой ответственности. Это недовольство может вылиться в стихийные акции протеста. А поскольку оно не может быть направлено на изменение власти легальным путем (людей попросту лишили права избирать руководителей регионов и своих представителей в парламент), сама власть подталкивает людей на неправовые формы протеста.
Сергей ГЛАЗЬЕВ, депутат Государственной Думы, лидер движения «За достойную жизнь», член-корреспондент РАН