«ЮЖНОЕ» С ОДЕКОЛОНОМ

Мэр Лужков любит повторять, что московская архитектура эклектична. Однако некоторые специалисты характеризуют градостроительный стиль столицы гораздо резче, называя его безвкусицей. Беда не в том, что московская архитектура впитала в себя разные стили, которые смешались в каком-то диком коктейле, без всякого мыслимого порядка. Не в том изысканном коктейле, который подают в уважающих себя питейных заведениях, а в воспетом известным московским бардом в советские времена: «Я не по изысканным салонам, знал по подворотням этикет, «Южное» мешал с одеколоном — это, братцы, фирменный букет!». Именно к такой «эстетике подворотен» можно отнести один урбанистический «шедевр» эпохи Горбачева, что находится рядом со станцией метро «Юго-Западная». Проектировщики предназначали здание под сельскохозяйственную академию, но по какой-то причине оно так и не было достроено и теперь стоит как самый настоящий памятник человеческому безвкусию, более всего похожее на огромное седло. Чем не «“Южное” с одеколоном»?!

Ай да «Пушкин»!

В Москве сегодня около тысячи зданий, которые заявлены претендентами на получение статуса архитектурных памятников. Однако опыт показывает, что когда отыскивается строительный инвестор с тугим кошельком, то даже «охранная грамота» не помогает. И тем не менее, главный архитектор Москвы Александр Кузьмин предлагает сократить этот список примерно наполовину.

«К примеру, был такой период — конструктивизм. В этот период было развернуто бурное жилищное строительство, и те же самые архитекторы строили дома, целые микрорайоны. В каждом из них живут люди, причем живут в жутких условиях, потому что здания построены не из самого лучшего материала. И вот они сейчас записаны в кандидаты на статус памятников, — рассказывает Кузьмин. — Моя позиция проста: проанализировать все эти микрорайоны, выбрать из них один-два, которые связаны с громкими именами и имеют историческое и первопроходческое значение или являются эталоном постройки того времени. Их — сохранить. А остальное — ну что людей-то мучить, которые в них живут?!»

Правильно, так бы сразу и говорили — неприятно, но зато честно! Ну а по поводу людей, которые там живут… Если бы итальянцы рассуждали точно так же, как наш Кузьмин, то Венеции уже давно не существовало бы — сыро ведь, чего «людей-то мучить»!

Однако бог с ним, с конструктивистским жилым фондом. Часть его, видимо, действительно не стоит причислять к памятникам. Но кому помешал, скажем, знаменитый столичный «Детский мир»? Сначала снесли «Лубянский пассаж», расширяя площадь для «первого советского гипермаркета для детей». А теперь, как считают владельцы, сам «Детский мир» уже не вписывается в понятие гипермаркета — нет в нем подземной автостоянки, родителям и детям негде посмотреть кино, нормально пообедать, отдыхая от покупок, и вообще, не хватает в нем места для товаров.

Что тут скажешь?! Во-первых, у нас в столице не столь уж много людей, которые только тем и занимаются, что до изнеможения ходят по магазинам. Большинство москвичей устают совсем от иной работы. А во-вторых, на сегодняшний день в столице и ее окрестностях открывается столько громадных торговых центров, что места для товаров более чем достаточно. Да и гуляет по этим «островкам благополучия» одна и та же весьма немногочисленная публика, которая вполне может уместиться в уже существующих «гиперах», причем вместе со всеми своими авто.

Однако злая ирония судьбы «Детского мира» еще и в том, что разговоры о его возможном сносе начались в год 100-летия со дня рождения архитектора Алексея Душкина, автора проекта этого здания. Сегодня архитектурное сообщество Москвы продумывает комплекс мероприятий, посвященных его памяти. Снос «Детского мира», без всякого сомнения, может стать самым грандиозным из них. Правда, здание «Детского мира», как и печально известное здание снесенного «Военторга», так и не было причислено к разряду памятников.

В эти же дни на Тверском бульваре ломают другую реликвию, на сей раз относящуюся к разряду памятников, — усадьбу Римского-Корсакова. В ней бывал и Александр Пушкин. Однако хозяйские покои, помнившие поэта, были снесены еще в прошлом году, теперь пришел черед других строений, включая меблированные комнаты, где жил Тютчев. А «желтая грязная стена» этих строений — та самая, на фоне которой Мастер впервые увидел свою Маргариту. Помните: «Нравятся ли вам мои цветы?».

Когда инвестор ООО «Кросс лайн» начал строительные работы, последовало предписание Главного управления охраны памятников Москвы об их прекращении. Затем поступило второе предписание охранников старины, дополненное требованием архитектурного надзора о проведении экспертизы на предмет обнаружения барочного декора. Но инвестора это не остановило. Задание на комплекс исследовательских работ «Кросс лайн» попросту проигнорировал, услуги реставраторов были инвестору также не интересны. Зато его очень интересует подземный трехэтажный гараж под всем пространством исторического памятника. Кстати, все построенное на месте бывшей усадьбы Римского-Корсакова будет называться культурным центром «Русская старина» с рестораном «Пушкин». Ай да «Пушкин», ай да сукины дети!

«Трансвааль, Трансвааль, страна моя…»

«…Ты вся горишь, ты вся в огне», — в свое время эта народная бурская песня стала для советских граждан гимном солидарности со всеми угнетенными народами. Сегодня нам уже не до Африки. В огне — наша историческая культура.

День президентских выборов был отмечен поистине выдающимся событием — сгорел архитектурный памятник XIX века, сгорел дотла! Странная ретроспектива: здание Манежа было отстроено после московского пожара 1812 года по проекту архитектора Бетанкура «для конноспортивных увеселений». Причем отстроено оно было в рекордно короткие по тому времени сроки — всего за полгода. Фасад был выполнен по эскизам знаменитого архитектора Осипа Бове уже в 1825 году.

Оригинальная система перекрытий Манежа без единой колонны позволяла свободно маневрировать в здании целому гвардейскому полку в две тысячи человек. Она же позволила разместить внутри и целый полк правительственных автомобилей, когда после революции 1917 года этот архитектурный памятник был передан под правительственный гараж, коим и оставался вплоть до смерти Сталина. А в 1957 году за него взялись студенческие стройотряды и преобразили Манеж в Центральный выставочный зал.

Однако вернемся к пожару. Всех немного насторожил сам факт внезапного возникновения одного отдельно взятого источника возгорания на чердаке Манежа, помещения которого к тому же были два дня как опечатаны. И главное: почему так быстро огонь распространился по всему зданию — сверху вниз, вопреки законам физики? Кстати, во время недавних выборов в Госдуму по поводу Манежа разразился спор между московским и федеральным правительствами. Москвичи строили планы тотальной реконструкции Манежа с переоборудованием внутреннего помещения здания и обязательным подземным гаражом. (Вот уж дались им эти гаражи! Пешком надо больше ходить, тогда и народ к вам потянется!) Федералы же были категорически против подобного использования памятника архитектуры. Пожар этот спор разрешил... Впрочем, это всего лишь одна из версий, озвученная в СМИ.

Недавняя трагедия в аквапарке «Трансвааль» тоже имела свою версию: недостаток конструкции перекрытия купола и, соответственно, недобросовестная работа проектировщиков. По этому поводу президент Союза московских архитекторов, заслуженный архитектор России Виктор Логвинов даже созвал пресс-конференцию, на которой решительно опроверг версию профессиональной ошибки проектировщиков и строителей.

«Характер саморазрушения злосчастной 11-й колонны, с точки зрения науки, вообще необъясним, — пояснил Виктор Николаевич. — Согласно законам физики, колонна, подобная 11-й, может быть сломана только силой, работающей на изгиб. А в такого рода конструкциях изгибающий момент исключен. Значит, существовали некие внешние точечные воздействия именно на эту 11-ю колонну, которые и привели к разрушению всей конструкции по эффекту “домино”».

В СМИ не упоминалось, что в декабре прошлого года неоднократно поступали предупреждения о готовящемся в аквапарке теракте. Новогодние праздники прошли там в условиях повышенных мер безопасности. Но когда внимание было ослаблено, конструкция вдруг рухнула «по неизвестной ошибке проектировщиков».

Автор этих строк задал Логвинову вопрос по поводу «архитектурного коктейля» Москвы и того, как все это вписывается в генеральный план застройки столицы. В частности, для примера мною было приведено то самое здание на Юго-Западе, что в стиле «“Южное” с одеколоном».

И знаете, что ответил уважаемый архитектор? Оказывается, в генплане застройки столицы не определяется внешний вид зданий, а только их функциональное назначение. Вот и выходит, что рецепт «архитектурного коктейля» вовсе не случаен.